Несущий огонь

Так что все мы в Британии ждали новостей. То было время слухов, распространяемых шепотом историй, которые выдумывались, чтобы ввести в заблуждение, но иногда оказывались правдой. Купец, торгующий кожами тонкой выделки, бил себя в грудь, что рив Мельдунсбурга, вотчинного города Этельсхельма в Вилтунскире, рассказал ему о планах олдермена вторгнуться в Нортумбрию без оглядки на короля Эдуарда. Священник из далекого Контварабурга сообщал, что Эдуард заключил союз с Константином: оба государя намерены завоевать Нортумбрию и поделить ее между собой. «Кровью самого Христа клянусь, – писал поп, – и уверяю тебя, что война начнется на праздник святого Гунтьерна». День святого Гунтьерна уже миновал, когда письмо дошло до архиепископа Хротверда в Эофервике, но один из его клерков переписал его и передал моей дочери, а та, в свою очередь, переслала мне.

В конце концов необходимые мне сведения поступили от Мереваля, командира ближней дружины Этельфлэд. Мереваль – старый мой друг и преданный сторонник Этельфлэд. Та, как следовало из его письма, велела известить меня, что значительные количества съестных припасов посылаются в восточноанглийский порт Дамнок, где собирается флот. «Она вызнала это благодаря отцу Кутвульфу, который служит мессу у лорда Этельхельма. Госпожа просит тебя не раскрывать его имени. Помимо прочего, отец Кутвульф сообщает ей, что, если соблаговолит Господь, флот лорда Этельхельма выйдет в море после Дня святой Энсвиды».

Звучало вполне достоверно. День памяти святой Энсвиды приходился на конец сбора урожая – период изобилия, и если кто-то намерен обеспечить осажденную крепость продовольствием на год вперед, то последние дни лета – самое подходящее время. И из всех людей в Британии, ненавидевших меня и желающих отомстить, Этельхельм был самым опасным. Я всегда считал его наиболее вероятным помощником моего кузена, но не был уверен, пока не пришло письмо Мереваля.

И вот, поручив удерживать Дунхолм Ситрику и гарнизону из восемнадцати человек, я двинулся со всеми своими соратниками, их женами, детьми, слугами и рабами в Эофервик. Я сообщил им, что наш путь лежит во Фризию, а затем взял с собой трех человек и отправился в Дамнок.

* * *

В спутники себе я выбрал трех саксов-христиан, потому как подозревал, что в Дамноке, городе в Восточной Англии, недавно завоеванном западными саксами, могут царить не самые благожелательные настроения по отношению к норманнам и язычникам. Я взял Сердика, пожилого воина, недалекого умом, зато безоглядно преданного. Осви был намного моложе и служил у меня с мальчишеских лет. Теперь он превратился в подвижного и яростного бойца. Третьим стал Свитун, западный сакс с ангельской внешностью, улыбчивый и смешливый, но при этом обладатель чутких инстинктов и проворных пальцев вора.

Вчетвером мы отплыли на западносаксонском судне, которое причалило в Эофервике с грузом изделий из франкского стекла. Теперь оно возвращалось в Лунден с трюмом, полным нортумбрийских кож и серебряных слитков. Его владелец Ренвальд обрадовался золоту, которым мы расплатились, и нашим длинным ножам, хотя и сомневался, что от меня будет большой толк в схватке.

– Но вы трое кажетесь парнями годными, – сказал он моим спутникам.

Свитун ухмыльнулся.

– Дедушка тоже сражаться может, – проговорил он. – Знаю, видок у него не слишком внушительный, но в драке это настоящий черт. Так ведь, дед? – обратился он ко мне. – Как дело дойдет до заварухи, ты спуску не дашь!

С момента, как до меня дошли новости про Дамнок, я перестал бриться. И не утруждался причесывать волосы. Облачился в самую ветхую и грязную одежонку, которую смог найти, а по прибытии в Эофервик учился ходить ссутулившись. Финан и Утред в один голос уверяли, что я болван и мне нет надобности ехать в Дамнок самому, что любой из них охотно занял бы мое место. Но устремления всей моей жизни зависели от того, что я обнаружу в том порту в Восточной Англии, и решил ехать сам и лично убедиться, не водят ли меня за нос.

– Вы учтите, – продолжал Ренвальд. – Если на нас нападет любой корабль побольше рыбачьей шаланды, от ваших ножей большого толку не будет.

Никто из нас не взял меча или сакса, только ножи, – я не хотел, чтобы люди в Дамноке узнали в нас воинов.

– Тут есть пираты? – прошамкал я.

– Чего он сказал?

– Деда, говори громче! – крикнул Свитун.

– Тут есть пираты? – повторил я, позаботившись о том, чтобы на щетину на подбородке стекла струйка слюны.

– Хочет узнать, есть ли тут пираты, – пояснил Свитун кормщику.

– Пираты везде есть, – подтвердил Ренвальд. – Но в наши дни они ходят по большей части на мелких судах. Со времен, как король Эдуард захватил оставшуюся часть Восточной Англии, я ни одного драккара данов не видел. Слава Всевышнему.

– Слава Всевышнему, – благочестиво подхватил я и перекрестился.

Ради этого путешествия и своего дела я решил изображать христианина, даже распятие на шею надел вместо молота. А еще я притворялся, будто Свитун мой внук – в нем эта идея вызвала чрезмерный энтузиазм.