Несущий свет

Оставалось повернуться, стать спиной к выщербленной пулями стене и встретить смерть, как и полагается офицеру, – лицом. За эти годы приходилось умирать много раз. Наверно, это последний…

Бандиты, ругаясь, разбирали винтовки. Венцлав стоял в стороне, в руке горела папироса. Лицо нелюдя вновь стало холодным и безразличным. Предстояла обычная работа – и не особо сложная.

– Мужики, в сердце не целить! Набьем брюхо свинцом: пусть в кровняке, гад, поползает! Жалко, если сразу сдохнет…

Щелкали затворы. Клыкастые пасти жадно скалились, пустые мертвые глаза смотрели с нечеловеческой лютой ненавистью. На мгновение вновь стало страшно. Арцеулов прикрыл глаза…

– Нужна помощь, брат-вояк? – он почувствовал легкое прикосновение и, все еще не веря, открыл глаза. Чешский подпоручик стоял рядом все в такой же старой зеленой шинели и высокой легионерской фуражке – такой же, как встретился ему в далеком Нижнеудинске. Он улыбался – спокойно, чуть грустно.

Арцеулов резко выдохнул. «Брежу, – пронеслось в голове. – Откуда?»

Но Ростислав не бредил. Его странного спасителя увидели и другие. Краснорожие испуганно переглядывались, не решаясь поднять винтовки. Венцлав замер, сжав окурок в кулаке.

– Не бойся их! – усмехнулся чех. – Это – ночной кошмар. Сейчас он кончится.

– Стреляйте! – в голосе Венцлава звучали гнев и одновременно – растерянность. – Огонь, сволочи!

Бандиты начали нерешительно перешептываться, один сплюнул и дернул черный ствол…

Глаза подпоручика сощурились, тонкие губы сжались и побелели. Раздался отчаянный вопль – винтовка лежала на земле, а бандит дул на дымящиеся гарью ладони. Остальные с криками бросились прочь, в темноту.

– Стой! – Венцлав шагнул вперед, в руке черно отсвечивал наган. – Ты не имеешь права! Ты… Ты такой же, как и мы!

– Пойдем, брат-вояк, – чех опять улыбнулся, глаза блеснули живым ярким светом. – Пусть они остаются там, где им место, – в бездне…

Его рука легла на плечо Ростислава. Арцеулов повернулся: перед ним была стена.

– Пойдем! – повторил подпоручик и шагнул прямо сквозь темные выщербленные камни. Арцеулов мгновенье помедлил, затем, уже ничему не удивляясь, шагнул следом.

На миг стало темно, дыхание перехватило, но тут же легкие наполнились холодным сырым воздухом. Стена осталась позади. Вспыхнул свет: чех включил фонарик и передал его Ростиславу:

– Здесь проход. Пойдем…

Узкий коридор вел куда-то вверх. Скоро воздух стал не таким сырым, повеяло свежим ветром.

– Сейчас выйдем, брат-вояк. В городе найдешь дорогу?

– Д-да, конечно, – растерянно кивнул Арцеулов. – Постойте! Постойте подпоручик! Я…

– Не надо, – покачал головой чех. – Я ведь твой должник. Помнишь, я говорил тебе?

– Но… – Арцеулов на миг остановился, пытаясь перевести дыхание. – Почему?

– Разве люди не должны помогать друг другу? – чех тоже остановился. Арцеулов заметил, что тот улыбается. – Неужели это так важно?

– Важно!

– За тебя просила та, которая помнит и молится за тебя, Ростислав…

Арцеулов понял: чех говорит о Ксении. Дыхание вновь перехватило:

– Я… Я увижу ее?

– Мы все увидимся, брат-вояк. А пока она просила передать, чтобы ты помнил ее слова. Все сбудется: твой счет уже оплатили…

Ростислав вспомнил свой давний сон. Поезд Адмирала, утро катастрофы…

«Ты будешь жить долго, Слава… Будет трудно, но тебе помогут… Тебе поможет тот, кто уже помог однажды, хотя и желал зла. Тебе поможет тот, кому помог ты, хотя и забыл об этом. И, наконец, тебе поможет старый друг, с которым ты не надеешься увидеться».

Чех осторожно тронул его за локоть, и Арцеулов послушно пошел дальше. Да, все сбывалось. Тот, кому он помог, шел рядом. Тот, кто помог ему, лежал в свежей могиле на Донском. Его счет оплатили – Ксения, лопоухий Степа, друзья, лежавшие в русской земле от Харькова до Читы. И всем им он должен. Ему предстояло жить много лет и выплачивать этот долг. Кто-то поможет – тот, с кем он не надеется увидеться. Это будет, наверно, нескоро. Что ж, он, Арцеулов, будет жить, бороться – и ждать…

– Но все-таки, – очнувшись он вновь повернулся к чеху. – Почему вы, подпоручик? Мы же с вами никогда не виделись!

– Виделись, брат-вояк… Ну, мы пришли.

Перед ними была глухая стена, только вверху светилось маленькое окошечко, через которое струился свежий весенний воздух. Арцеулов недоуменно взглянул на своего спутника.

– Тебя смущает стена? Забудь про нее, брат-вояк! Ты же видел: это нетрудно. Шаг – и ты свободен. Прощай…

– Постойте! Вы не ответили… Где мы?.. Как?..

– А ты вспомни, Ростислав. Это тоже нетрудно…

Чех улыбнулся, в странных неживых глазах вновь вспыхнул огонек. И тут Ростислава словно ударило: зеленая шинель! Зеленая шинель, забросанная землей, почти незаметная среди молодой высокой травы…