Несущий свет

…Рота наступала, пробиваясь к высоким берегам Камы. Только что кончился бой – тяжелый, кровавый, когда приходилось не раз и не два сходиться с красными дьяволами в штыковую. Все смертельно устали, но штабс-капитан Арцеулов торопил: надо было успеть похоронить погибших. Их шестеро: пятеро нижних чинов и пожилой унтер. Еще с Германской Ростислав соблюдал железное для солдата правило: мертвые имеют право на последний приют.

Могилы копали на опушке, там же, где только что гремел бой. Мертвые лежали, укрытые шинелями. Вскоре к ним прибавился еще один, из соседней роты, забытый товарищами.

– Посмотрите еще! – Арцеулов кивнул, и солдаты без особой охоты разошлись по округе.

– Все! Только краснопузые!

Арцеулов вновь кивнул. Антихристы его не интересовали. Пусть мертвые самые хоронят своих мертвецов!

– Господин штабс-капитан! – Ростислав оглянулся. К нему бежал один из унтер-офицеров.

– Еще один. Но не наш – чех. Давно валяется! Их тут неделю назад покрошили…

Сообщение унтера вызвало ропот. Легионеров успели невзлюбить. К тому же, все знали, что бывает за неделю с непохороненным трупом.

– Пусть валяется, союзничек! Наших, небось, не хоронят!

Все были согласны. Возиться с разложившимся телом, да еще какого-то чеха, никого не тянуло. Арцеулов бросил папиросу:

– Где он?

Легионер лежал в высокой траве. Зеленая шинель наполовину засыпана землей: рядом разорвался снаряд. От лица, от рук – от всего, по чему узнается человек, – ничего не осталось. Стоять рядом было тяжело: дыхание перехватывало…

– Да оставьте его, господин штабс-капитан! Они наших не жалуют! Да и сгнил весь – еще схватим чего…

Солдаты боязливо поглядывали на зеленое пятно шинели.

– Нет, – Арцеулов закатал рукава и, сдержав дыхание, наклонился над мертвецом. – Он человек…

Он потянул зеленое, распадавшееся под руками сукно. Кто-то подскочил, помог. Тело было тяжелым, казалось, оно уже приросло к покрытой молодой травой земле.

Через час рота ушла дальше, оставив невысокий холмик с наскоро срубленным православным крестом…

…Арцеулов открыл глаза. Он был один. Луч фонарика утыкался в камни старой, почерневшей от времени и сырости, стены. Предстояло пройти сквозь них. Правда, молодой легионер из Праги, так и не ставший поручиком, считал, что это совсем нетрудно. Не труднее, чем волочить по траве страшное мертвое тело в разорванной на клочья зеленой шинели…

На Монпарнасе цвели каштаны. Небольшое кафе, где обычно собирались беззаботные молодые художники, было почти пустым. На столике стояла позабытая бутылка «Бордо», из которой никто так и не выпил ни глотка.

– Какой ужас, Господи! – Наташа сжала виски тонкими пальцами. В глазах блеснули слезы, отчего ее лицо внезапно стало совсем как у растерянного, обиженного ребенка. – Но почему? Дядя, господин Косухин… Ничего не понимаю…

Арцеулов промолчал. Что можно ответить?

– Ничего нельзя было сделать, Ростислав? – Тэд хмурился и комкал в руках свернутую в трубку газету, недавно купленную на бульваре.

– Наверное, можно… – Ростислав говорил медленно, слова давались с трудом. – Очевидно, я где-то ошибся…

– А я ведь совсем не помню господина Косухина! – Наташа в отчаянии помотала головой. – Мне все рассказали, Ростислав Александрович! Но я не помню! Только те дни, когда он был в Париже. Тогда мне он показался таким серьезным. Я его немного боялась…

Ростислав и Валюженич переглянулись. Память не возвращалась к девушке. С Арцеуловым ее пришлось знакомить заново…

– Правда, мне снилось… – Наташа нерешительно замолчала. – Да, недавно снилось… Такой страшный сон… Будто мы с господином Косухиным идем по какому-то темному подземелью, входим в склеп, бежим по тоннелю… Дальше не помню – но потом мы почему-то стоим на каком-то заснеженном поле. Он бьет меня по лицу – а мне очень страшно…

– Это не сон, Наталья Федоровна, – Арцеулов вспомнил черный силуэт монастыря, нависающий над заснеженной долиной. – Это было. Это место называется Шекар-Гомп…

– Оу! – Валюженич обрадованно улыбнулся. – Наташа! Вы начинаете вспоминать! Стив рассказывал: он ударил вас, чтобы вы пришли в себя и смогли добежать! Я тогда стоял у входа…

– Нет, – девушка тоже улыбнулась, но улыбка вышла невеселой. – Это только сон – наяву я по-прежнему беспамятная дура. Извините, господа, нервы… Пора идти… Ростислав Александрович, ждем вас вечером. Александр Михайлович желает с вами о многом поговорить…

– Я буду, – кивнул Арцеулов.

– Вы нам очень нужны, – девушка встала и перебросила через руку легкий светлый плащ. – Наша группа продолжает работу…

– Не знаю, – Арцеулов тоже встал, нерешительно поглядывая то на Наташу, то на Тэда. – Вам нужны специалисты… физики, математики. Я обыкновенный офицер…

– Не выдумывайте, Ростислав Александрович! – тон Наташи стал спокойным, деловым, словно и не было тяжелого разговора. – Впрочем, об этом мы поговорим вечером… До встречи! Не провожайте меня, это несовременно…

Она повернулась, чтобы уходить, но внезапно остановилась:

– Чуть не забыла. Вам привет, господин Арцеулов. Вы ведь знакомы с Богоразом?

– С генералом? Нет.