Несущий свет

После жестокого поражения на Тробриане Мозес, потеряв большую и лучшую часть бойцов, потерял и право голоса среди подобных гангстерских шаек Папуа. Всё бы ничего, с этим он бы смирился, но он потерял и свою долю в общаке. Теперь рассчитывать на помощь других гангстерских шаек он не мог. Пока не наберёт и не покажет в действии новую армию. А это требовало и времени, и ресурсов. Ресурсы он как раз надеялся получить, заполучив себе хотя бы часть найденного золота. Ведь даже с учётом взяток, которые придётся платить, чтобы обналичить драгоценный песочек, получалась вполне приличная сумма. А пользуясь неосведомлённостью космических гостей в финансах, можно было надеяться на солидный навар.

Между тем за столом неспешно тёк философский диспут на тему организации общества. Минойцы старались донести до местного населения преимущества своей системы. Земляне же по мере сил старались отстоять собственные представления. Ведь то, что предлагали пришельцы, им совершенно не нравилось. Даже, несмотря на простоту нравов, царившую на Киривина и в Папуа.

– Ты, Сол, говорил, что у вас нет собственности. Всё, что у вас построено, всё, чем вы пользуетесь – общее. Так? – Генри хитро прищурился и выпустил струю дыма от добротной сигары.

– Так и есть! Вот давай спросим у Хохеэрэ, у него большая семья, четыре жены, много проа, много фаре. Я не очень понимаю, почему женщины, с которыми он вместе живёт, называются как-то по-особенному[8], но пусть. Хохеэрэ, скажи нам твоими проа и прочими вещами, что есть в твоей семье может пользоваться любой из её членов?

– Конечно, нет! – рассмеялся Хохеэрэ, хлопая себя по коленям. – Без моего разрешения никто не может пользоваться ничем, кроме носильной одежды и каких-нибудь дешёвых украшений. Во всё вложены усилия всей семьи, поэтому хоть проа и фаре принадлежат моей семье, но всей семье в целом. Поэтому распоряжается всем добром тот, кто внёс больший вклад. Сол, ты сам подумай. Помнишь, вчера ты нам рассказывал какой у вас классный космический проа?

– Помню, рассказывал...

– Как ты уверял нас всех только что вы там все одна большая семья. Так?

– Так оно и есть. Можешь не сомневаться, каждый из нас любит, уважает и ценит остальных по-семейному.

– Тогда скажи, можешь ты пользоваться звездолётом по собственному желанию?

– Конечно, нет. Только капитан руководит воплощением его в жизнь. Но у каждого из нас есть право вносить на общее обсуждение любые предложения.

– И это вас всего сколько?

– Двенадцать человек. Я понял твою мысль. Ты хочешь сказать, что при много миллиардном населении договориться невозможно. Я правильно тебя понял?

– Приятно разговаривать с умным человеком, – заметил Генри, снова затягиваясь сигарой. – Всё понимает с полуслова.

– Так вот, для общих вопросов у нас существуют общие выборные органы управления. Они многоступенчатые, что позволяет передавать ответственность за глобальные решения на самый верхний – цивилизационным уровень.

– Вот-вот! Выборы-шмыборы, советы-шмометы, – опять рассмеялся Хохеэрэ. – Знаем мы всю эту лживую систему. На самом верху всегда оказываются самые тупые, хвастливые и жадные. Генри, ты согласен со мной?

– Точно, бро! Так оно и есть. Какой же нормальный канак согласится проводить время в скучных разговорах? Только глупый и жадный.

– Вот скажи, Сол, ты бы согласился вместо того, чтобы заниматься твоим любимым делом, сидеть и решать какие-то общие проблемы.

– Конечно, я бы согласился, если бы меня выбрали, – ответил Сол. – Это сложно представить, потому что у нас ещё на этапе зачатия формируется нужное количество тех или иных специалистов.

– Ты об этом не рассказывал... – удивлённо выпучил глаза Хохеэрэ Папетеа. – Так вы вообще с рождения лишены выбора? Тебе повезло, ты стал тем, кем ты стал и тебе это нравится, а как быть тем, кто родился, допустим, ассенизатором? Согласись занятие необходимое, но не очень приятное.

– Чем занимается ассенизатор?

– Убирает говно в городах и деревнях, где нет систем канализации.

– Когда-то давно, до развития самодействующих машин наши предки решали эту проблему очень просто: – рутинные, вредные и неприятные работы выполнялись по согласованному графику по очереди.

– Что-то я ступил, – почесал в затылке Хохеэрэ. – У меня в семье также устроено. Правда, дети дерутся иногда, но тут уж никуда не деться, дети должны драться. Ваши дети дерутся?

– Для этого у них есть специальные игры. – Ответила Олли. – Например, валаподихерью. Две команды должны протолкнуть в ворота противника тяжёлый мячик, любым способом. При этом разрешены любые приёмы и удары. Игра очень хорошо воспитывает презрение к боли и тренирует командный дух.

– У-у-у! Хорошая игра. Да! А как в семьях? Тоже любые удары и приёмы?

– У нас дети в семье не живут, у нас нет семей, в вашем понимании. Когда вся планета, вся цивилизация – одна большая семья...

– Ужас какой! – опять выпучил глаза Хохеэрэ. – Вы отнимаете детей у матерей и воспитываете в каких-то общественных заведениях? Бедные вы несчастные!

– Никто ни у кого ничего не отнимает. Матерей у нас не существует, как и отцов.