Несвятые святые женщины

– Снег растаял бы сразу, – серьезно сказала Ира, – а это вата! Ветки обложены ватой и сверху посыпаны серебряным порошком, чтобы блестело, точно снег! А золотая и серебряная елки сделаны из золотых и серебряных ниток!

– А я-то, старая, думала, что это золото да серебро! – сказала баба Аня.

– Под каждой елкой стоит седой старик, борода длинная! – продолжала рассказывать Ира. – Это куклы такие! А как елки украшены, красота!

– А я помню, как лет тридцать тому назад Рождество встречали. Дед твой покойный, мой муж, каждый год делал елку для твоей мамы, но только он любил, чтобы с сюрпризом.

Однажды он сделал бесподобную елку, всю ее обмотал специальной ниткой. В церкви люстры зажигают от такой нитки… Обматывается она вокруг фитилей свечек, от свечки к свечке, от ветки к ветке, вокруг всей елки, а конец от нитки висит внизу. А рядом, в другой комнате, дедушка сделал другую елку, для смеха. Детей закрыли в комнате. Они с нетерпением ждали, когда их позовут.

Наконец дверь открылась! Бросились они бегом, остановились и рты разинули! Стоит на столе елочка… Несчастная, общипанная! Горят на ней сальные огарки, висит колбаса, гнилое яблоко, картошка. И все настоящее, неподдельное. У детей физиономии вытянулись, а дедушка состроил такое грустное лицо, вздохнул тяжело. «Вот, – говорит, – деточки, сделал я вам елку хорошую, а она сгорела! Хотел утешить вас, обрадовать хоть чем-нибудь! Придумал устроить эту елочку… Правда, миленькая?» Молчат дети, вздыхают… А дедушка, еще грустнее: «Пойдемте, я вам покажу ту елку, сгоревшую». И повел их в зал, где стояла настоящая елка, а там нарочно огни все погасили, двери заперли! Темно, ничего не видно! А дедушка говорит: «Чувствуете, как гарью пахнет?» Твоя мама ответила: «Ай, папа, правда! Как пахнет гарью!» Дедушка в эту минуту спичкой чиркнул и поджег нитку. Побежал огонь по нитке от свечки к свечке, с ветки на ветку, мигом вся елка загорелась! Какая же она была красивая! Дети так и ахнули, а дедушку-то чуть не задушили в объятьях от восторга!

– И в клубе, баба, были сюрпризы! – перебила Ира. – Насыпаны опилки, целая гора, и в эти опилки зарыты игрушки… Дети засунут руки в опилки, ощупают игрушку и тащат ее себе. Я вот что вытащила! – и она достала из кармана игрушечную кухоньку. – А Юля рылась в стружках, хотела самую хорошую игрушку вытащить, а вытащила простого оловянного солдатика! Она сразу заплакала: «Опять мне игрушка не та досталась!» Там ведь, баба, каждая игрушка завернута в бумажку, поэтому нельзя узнать заранее, что вытащишь! Хорошие игрушки, которые по билетам выигрывают, стоят открыто. И сколько их, баба! Точно магазин игрушечный! Мы подошли с билетами… Дети так и вертятся около Полишинеля, жужжат: «Кто же его выиграет?» И правда, баба, такой интересный Полишинель, огромный, нарядный такой! Сидит он и точно хохочет, рот до ушей. И вдруг, баба, я его выиграла! Я даже испугалась… Ну куда мне такого огромного ставить?!

– А в фанты играли? – спросила баба.

– Что ты! Дети гуляли по залам с родителями, музыку слушали.

– В наше-то время, бывало, соберутся дети – веселье такое, дым коромыслом, тут и в фанты, и в горелки, и в коршуны, и в четыре угла…

– А к нам подошли мальчики, поклонились и пригласили на танец! Юля и Катя пошли танцевать… А я, баба, не пошла, села на диванчик у стенки. Сижу себе, смотрю… И красиво же, бабушка, так красиво! Даже рассказать нельзя! Так хорошо, точно в волшебном царстве, как в сказках описывают… Зал огромный, огни горят, музыка звучит, дети нарядные танцуют! Бенгальские огни так и переливаются! – Ира замолчала, ей живо представилась картина детского праздника. – Только знаешь, баба?..

– Что, деточка?

Ира окинула взглядом комнату, в которой теснилась громоздкая старинная мебель, посмотрела на кота Фирса. Он сейчас сладко дремал на теплой лежанке, уткнув розовый нос в шлепанцы бабы Ани. Фирс и вырос у бабушки, и состарился у нее. Посмотрела на скворца Афоню. И его баба взяла птенцом, и Афоня у нее состарился. А сколько хлопот было бабе с Афоней, когда дворник отдавил ему лапку дверью, как баба плакала, перевязывая эту изуродованную лапку! Как мил, как дорог детскому сердцу этот тихий, мирный уголок! Только верзила, пестрый Полишинель, казался здесь гостем, только он как будто подсмеивался над тем, что было так дорого для Иры.

– Знаешь, там хорошо, но дома лучше! – она подошла к бабушке и крепко ее обняла.

Баба Аня кротко ответила:

– Хорошо, деточка, везде, где есть вера и любовь!..

Жизнь за отца

В одной стране был обычай отрубать руки каждому, кого уличили в краже. Однажды на воровстве поймали знатного царского вельможу. Царь не смог нарушить закон и предал своего любимца казни.

Но накануне во дворец пришла маленькая девочка, дочь этого вельможи, и со слезами попросила пустить ее к царю. Царедворцы выполнили ее просьбу. Девочка упала на колени перед грозным владыкой.

– Великий государь, – сказала она в страхе, – мой отец должен остаться без рук. Так вот, отрубите мои руки!

У царя были свои дети, и ему понравилось, что маленькая девочка так любит отца.