Нет Адама в раю

Но на этот раз Анжелика была верна своему слову. Она быстро искупалась и надела ночную сорочку. Она была из белого шифона и стоила чересчур дорого. Но когда она вошла в комнату и увидела, каким взглядом смотрит на нее Этьен, то поняла, что лишние деньги потрачены не напрасно. Он онемел, глядя на нее, а шампанское из его бокала проливалось на ковер.

- Боже мой, - сказал Этьен, - я всегда знал, что ты красивая, но не знал, что настолько.

Ее кожа, разогретая теплой ванной, светилась светло-розово сквозь белый шифон ночной рубашки, а волосы гладкой и мягкой волной ниспадали до пояса.

- Лучше я тоже приму ванну, - сказал Этьен, сам не зная почему. Он только понимал, что находится в присутствии чего-то очень необычного и ему и в голову не приходило потрогать это видение нечистыми руками.

- Хорошо, - ответила Анжелика и отвернулась, чтобы налить себе бокал шампанского.

Она пила и улыбалась, слушая шум воды и звуки, которые доносились из ванны. А когда он вышел, она с большим трудом удержала смех. Он надел пижаму и, судя по всему, впервые в жизни. Он выглядел в ней еще более неловко, чем в своем свадебном костюме.

- Садись и выпей еще шампанского, - сказала она.

Этьен подумал, что с радостью гнал бы себя пинками назад в Ливингстон. Он сел рядом с ней и выпил вина, но не мог произнести ни слова.

- Может быть, закажем еще бутылку, - сказала Анжелика, поднимая свой бокал.

- Прекрасная мысль, - ответил Этьен с облегчением и подошел к телефону.

Ну, это уже чересчур, подумала Анжелика. Большой, грубый, сильный Этьен де Монтиньи, лишился дара слов и неуклюж, словно подросток.

Она позволила ему поволноваться, пока они наполовину не выпили вторую бутылку, а затем придвинулась ближе к нему и провела пальцем по его щеке.

- Скажи мне, дорогой, - сказала она. - Что ты собираешься со мной делать?

- Что? - глупо спросил Этьен.

- Что ты собираешься со мной делать, когда мы допьем эту бутылку и ты отнесешь меня в постель?

Этьен почувствовал, как внутри что-то расслабилось.

- Я не буду говорить тебе, - ответил он. - Я тебе покажу. И сейчас.

Анжелика отодвинулась.

- Нет, нет, - сказала она, - сначала скажи. Ты знаешь, я ведь никогда не была с мужчиной.

- Я знаю, - ответил Этьен.

- Ну вот. Скажи мне. Тогда я буду знать, чего ждать.

Этьен хотел обнимать и целовать ее, и трогать, но заставлял себя сидеть спокойно.

Осторожней, осторожней, говорил он себе. Она девственница. Я не хочу пугать ее. Осторожней.

- Повернись.

Она засмеялась.

- Что?

- Иди сюда. Повернись.

Она повернулась на диване и теперь сидела к нему спиной, и тогда он до нее дотронуться. Очень осторожно он убрал великолепно пахнущую розовыми лепестками копну волос с одного плеча и начал целовать ее в шею.

- Первое, - сказал он. - Я собираюсь поцеловать каждый дюйм твоего тела.

Он взял ее за руки и провел губами вдоль плеча и почувствовал, что она задрожала, но почти сразу же снова расслабилась.

Он начал гладить ее, тонкий поясок сорочки легко распустился под его пальцами.

- Когда я кончу, - нежно прошептал он, - не останется ничего, что я в тебе не узнаю.

Анжелика не могла больше сдерживаться. Она чувствовала, что ее дыхание учащается, а кожа горит везде, где он дотрагивался до нее этими сводящими с ума медленными поглаживаниями.

- Знаешь как?

Он повернул ее так, что теперь она лежала у него на коленях, но он был еще очень осторожным, пробегая рукой вниз по ее телу.

- Моими руками, - сказал он, - моим ртом, моими глазами и моим телом.

Он начал целовать ее губы короткими мягкими поцелуями, едва касаясь ее губами, и вдруг положил руку ей на живот и начал гладить и ласкать его. Она почувствовала, как напряглись ее груди до боли в сосках, жаждая его прикосновений, но она заставила себя быть спокойной и податливой. Он не понес ее в другую комнату, а взял за руку и повел к кровати. Она стояла неподвижно, когда он нагнулся и поднял за края ее ночную сорочку, тогда она подняла руки и позволила снять ее через голову.

- Ложись, - сказал он, и когда она сделала, как он просил, он замер, глядя на нее.

Она как статуя, подумал он. Ни одной неверной линии, ни одного неверного изгиба.

Когда он уронил пижаму на пол и она увидела его обнаженным, стоящим над ней, она отвернулась и закрыла рот тыльной стороной руки.

- Не делай так, - резко сказал он и стал на колени около нее. Он повернул к себе ее голову, взял ее руку и положил на себя. Ее рука сжалась и она застонала.

- Ты боишься? - спросил он.

- Да.

Он опустился и лег рядом с ней.

- Хорошо, - сказал он. - Это хорошо, если женщина немного боится своего мужа.

И тут началось. Вся его нежность куда-то улетучилась. Он обнимал ее требовательно, неистово, как будто она уже не принадлежала себе, а служила предметом его удовольствий.

Наконец он положил подушку под ее бедра и взяв сильными руками за колени, раздвинул ее ноги и лег между ними.

- Открой глаза, - сказал он. - Быстро, сейчас же. Открой глаза.

Она увидела, что он улыбается и что он вспотел.

- Не закрывай, - сказал он. - Я хочу видеть, как ты будешь превращаться из ребенка в женщину.

Она почти сразу почувствовала боль.