Нет Адама в раю

— Нам несказанно повезло, Арман, — рассказывал потом доктор Саутуорт. — Чудо, что роды прошли благополучно. С ними обеими все будет в порядке, но Моника больше не сможет иметь детей.

— Спасибо тебе, дружище, — отвечал Арман, целуя дочурку в нежную щечку. — Спасибо, что подарил мне такое счастье.

Моника была не в состоянии кормить ребенка, так что Арману приходилось вставать по ночам, чтобы готовить для малышки молочко.

— Жаль Монику, — говорил Бенджамин Саутуорт. — Ведь всякая мать мечтает сама выкармливать младенца.

— Да, — отвечал Арман, а сам думал: как бы Моника выкармливала младенца, когда в ее грудях уксус, а не молоко?

Годы прошли незаметно.

Арман не успел и глазом моргнуть, как Анжелика уже встала, а вскоре и побежала. У него уже тогда щемило сердце.

— Не бегай так быстро, моя милая. Не убегай от меня. Останься со мной.

Потом настало время первого бала, и Арман повез Анжелику в Бостон покупать наряд. Они выбрали голубое бархатное платье с кружевной белой оторочкой.

— Вот, теперь ты уже настоящая принцесса, — сказал Арман. — Весь мир будет лежать у твоих ног.

— Ты совсем рехнулся, Арман! — крикнула Моника. — Ты хочешь, чтобы дочь выросла с верой в твои идиотские сказки?

— Да, — ответил Арман. — Да, хочу. Анжелика должна знать, что она особенная, что ее любят. Ведь то, что она есть, это уже чудо.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что ребенок, зачатый в ненависти, ребенок, которого вынашивала злобная мать, превратился в такого прелестного и нежного ангела. Именно поэтому она и стала особенной, единственной во всем мире. Разве не так, Моника?

И он посмотрел на нее с горькой улыбкой.

Годы неслись вскачь.

Вот Анжелика уже пошла в школу. По вечерам она теперь делала уроки, обзавелась подружками, и Арману стало как никогда одиноко.

Владельцы пекарной фирмы "Санни Дей Бейкинг Компани" были отпрысками старой фамилии Эвереттов. Интерес к самой пекарне они проявляли всего два раза в год, когда семейный адвокат показывал им полугодовой отчет о доходах. Эимы Чарльз и Лестер проводили во Флориде или на юге Франции, а летом ездили в Канаду, Данию или Швецию. Будь их воля, они бы никогда и не появлялись в Эймити, где их отец в свое время открыл первую пекарню, поскольку приобрел неподалеку летний домик и заметил, какую нужду испытывает городок в свежем хлебе и выпечке. Сами Эверетты традиционно занимались древесиной, бумагой и углем, который добывали на нескольких шахтах в Канаде, так что, если бы не сводки о доходах, Чарльз с Лестером вообще забыли бы о существовании "Санни Дей".

Арман давно уже понял, что секрет настоящего руководителя заключается в том, чтобы подобрать сильных исполнителей. Пока рядом есть надежные люди, пекарня прекрасно обходится без директора. Поэтому Арман придавал особое значение подбору людей и никогда не принимал на работу лодырей, глупцов или пьяниц. Довольно скоро он убедился, что ему достаточно проводить в своей конторе всего один час в день, чтобы пекарня работала как часы. К тому времени, как Анжелике исполнилось семь, Арман Бержерон уже жил в мире, где ему не предъявляли требований на работе, жена в нем не нуждалась, а дочь росла так быстро, что ее потребность в отцовской заботе становилась все меньше и меньше. Именно в тот год Арман и завел себе любовницу.

Звали ее Диана Дикинсон, так, во всяком случае, она сама говорила. Когда-то она хотела стать актрисой, но теперь, в тридцать пять лет и располнев, довольствовалась ролью владелицы и исполнительницы песен в баре на одной из узких улочек городка Хаббарда.

Хаббард, единственной достопримечательностью которого была кожевенная мануфактура, удобно располагался всего в пятнадцати милях от Эймити.

Арман платил ренту за квартирку с кухонькой, которую снимала Диана. Когда бы Арман ни приезжал в Хаббард, Диана принималась петь "Мужчина, которого я люблю", в ту минуту, как только Арман появлялся в баре. Потом она подсаживалась к нему за столик и они вдвоем выпивали, пока Арман не говорил, что пора уходить. Пышные груди Дианы всегда жаждали его ласок и поцелуев, а белые ляжки раскидывались в стороны по его первому требованию.

Как только Арман испускал вздох удовлетворения, Диана вылезала из постели, начинала расчесывать волосы и говорила вслух:

— Ты был просто великолепен, дорогой.

Арман вставал, одевался, опрокидывал еще одну рюмку, чтобы унять горечь во рту, а Диана говорила:

— Пора мне возвращаться на работу, милый.

Пятнадцать минут спустя Арман уже ехал назад, в Эймити.

— Ты совсем спятил, Арман! — возмущался доктор Бенджамин Саутуорт. Ведь эта женщина — самая обыкновенная шлюха. Она переспала со всем Хаббардом, с половиной Эймити, да еще и со всем Тилтоном и Франклином впридачу.

— Я знаю, — терпеливо отвечал Арман.

— Так, какого дьявола ты тогда…

— Сядь лучше и выпей, — говорил Арман, откупоривая очередную бутылку. — Лучше этого не сыскать. Из Канады.

— Знаю, — усмехнулся доктор. — Я сам сегодня виделся с Пуго.

Пуго был мелким воришкой из Монреаля с мордочкой хорька, который снабжал спиртным всю северную часть штата Нью-Гэмпшир.