Нет голода неистовей

Лаклейн и сам заметил ее покупки. Ему даже показалось, что на душе стало как-то спокойнее. Эмма наполняла их дом привычными ей вещами, тем, что было ей необходимо. И это делало замок роднее для нее. Лаклейн чувствовал настоящее удовлетворение от того, что это место все больше обживалось. Притворялся ли он, что знает, для чего ей эти сотни бутылочек с лаком? Нет, но ему нравилось, что когда он целовал ее маленькие пальчики на ногах, то никогда не знал, какого они окажутся цвета.

Что же касается него самого, то раны все больше затягивались, с каждым днем он все больше крепчал. Нога практически излечилась, и силы к нему почти вернулись. Его собственное чувство удовлетворения — даже в свете всего, что произошло — было необычайно сильным. И все благодаря Эмме.

Единственное, что омрачало его счастье — это предстоящий отъезд. Этот факт сам по себе было тяжело вынести, но теперь Эмма настаивала на совместной поездке. Она сказала, что будет сражаться с ним бок обок и «не даст всей этой обретенной крутизне пропасть даром», в противном случае она вернется обратно в ковен.

Эмма отказывалась оставаться в стороне.

Он знал, что сможет отговорить ее, заставить отказаться от поставленного ультиматума. Ему наверняка удалось бы воззвать к ее здравому смыслу. И все же, чем сильнее она становилась день ото дня, тем слабее была его уверенность. Если Эмма все-таки не согласится, у него останется только два выхода: отказаться от мести или дать ей вернуться в ковен. Оба варианта были неприемлемыми.

Когда он и Харман закончили обсуждать деловые вопросы, и Харман вскоре после этого снова удалился, в дверь забарабанил Боу.

— Где стоит виски ты знаешь, — произнес Лаклейн.

Боу, по-видимому, шел с кухни, так как по пути к бару слизывал что-то сладкое на запах с большого пальца. Когда он налил бокал для хозяина замка, Лаклейн решительно покачал головой.

Боу лишь пожал плечами и поднял свой бокал:

— За существ, отличающихся от остальных.

— Они умеют разнообразить жизнь.

Лаклейн понял, что Боу почти не испытывает видимой боли.

— Тебе лучше?

— Ага. Недавно видел твою пару, ухаживающей за растениями внизу, и заметил, что ты заклеймил ее. Рад за тебя. — Сделав глоток, Боу продолжил:

— Ты укусил ее довольно… сильно, я прав?

Лаклейн нахмурился.

— Кстати, хотел спросить, ты случаем не знаешь, что такое «героиновый шик»[38]? Она сказала, что мне следует знать — это уже прошлый век и вообще не модно, — когда Лаклейн, озадаченный, пожал плечами, Боу внезапно посерьезнел.

— Старейшины хотят знать, что с тобой случилось. Донимали меня вопросами.

— Да, понимаю. Когда они придут, я все им расскажу. Как бы там ни было, нужно это сделать, чтобы мы могли начать.

— Полагаешь, это разумно — оставлять ее так скоро?

— И ты туда же, — вырвалось у Лаклейна.

— Просто хотел подметить, будь я на твоем месте, то не пошел бы на такой риск, как оставить пару одну. К тому же Гаррета все еще не нашли.

Лаклейн провел ладонью по лицу.

— Я хочу отправиться в Новый Орлеан и выяснить, что вообще, черт возьми, происходит.

— Нужно проверить мое расписание, — начал было Боу, но, заметив взгляд Лаклейна, тут же добавил. — Хорошо. Отбываем утром. А теперь, не хочешь посмотреть на последние данные из мира вампиров? — с этими словами он бросил на стол папку.

— Любезно предоставлено Юлиамом и Манро, которые с нетерпением ждут встречи с тобой.

Юлиам и Манро были братьями и давними друзьями Лаклейна. Ликан был рад услышать, что они живы и здоровы, хотя оба так и не нашли еще своих пар. Наверно, для Манро это было и к лучшему, учитывая, что столетия назад провидец клана предсказал ему в пару старую каргу.

Лаклейн пробежал глазами файл, ошарашенный тем, какие изменения претерпела Орда за последние сто пятьдесят лет.

Кристоф, лидер повстанцев, захватил замок «Горное Облако» — одну из пяти цитаделей Орды. До Лаклейна доходили слухи об этом вампире. Тогда поговаривали даже, что Кристоф приходился Деместриу племянником. Теперь клану было многое о них известно.

Кристоф был законным правителем Орды. Уже через несколько дней после его рождения, по приказу Деместриу была предпринята попытка убийства новорожденного. После чего принца тайком вывезли из Хельвиты и спрятали. Воспитываемый опекунами, он столетиями жил среди людей, пока не узнал правду о том, кем являлся. Его первое восстание произошло семьдесят лет назад и завершилось провалом.

— Значит легенда об Обуздавших Жажду правдива? — спросил Лаклейн. Они были не просто трезвенниками. Обуздавшие жажду являлись армией Кристофа, армией, которую тайком собирали еще с античных времен.

— Ага, он создавал ее из людей. Покидая одно поле битвы за другим, он искал самых смелых, тех, кто все-таки пал в бою. Иногда он обращал целые семьи достойных братьев. Только представь, ты человек, лежишь в темноте на последнем издыхании — как по мне, так денек уже не задался — и тут появляется вампир, обещающий бессмертие. Как ты думаешь, сколькие из них вообще слушали условия этого темного предложения — вечная жизнь за вечную верность?

— И каковы его планы?

— Никто в Ллоре этого не знает.