Нет голода неистовей

— Тогда иди надень шелк, который я скоро с тебя сорву. Ты совсем не дорожишь своей одеждой.

Эмма сердито сверкнула глазами, подошла к гардеробной и выбрала сорочку. Обернувшись, она увидела, что он надел джинсы. Она заметила это в Лаклейне — он начал пытаться делать так, чтобы она чувствовала себя комфортнее. Разумеется, он все еще зачастую настаивал, чтобы и она старалась подстроиться под него.

Лаклейн провел ее вниз, мимо галереи, до помещения, которое, должно быть, находилось в конце замка. Там он закрыл ей глаза руками и завел в комнату, которая встретила их влажностью и пьянящими запахами растущих растений. Лаклейн убрал руки, и у Эммы перехватило дыхание. Он привел ее в старинный солярий, но сейчас царящий здесь свет был лунным, и он озарял все, что росло внутри.

— Цветы. Распустившиеся цветы, — смотря и не веря своим глазам, выдохнула она. — Ночной сад. — Эмма повернулась к нему, ее нижняя губа дрожала. — Для меня?

Только для тебя. Все для тебя.

Лаклейн покашлял в кулак:

— Он весь твой.

— Как ты узнал? — бросившись к нему, она обхватила его руками и ногами. Крепко обнимая его, Эмма — она и правда становилась сильной маленькой девчонкой — шептала ему на ухо слова благодарности и осыпала легкими дразнящими поцелуями, смягчая пустую и смертельную безнадежность, что еще жила в нем. Тогда, в спальне, он был потрясен, поняв, сколь искренне она верила, что у них нет будущего.

После прошлой ночи и сегодняшнего дня Лаклейн надеялся, что их связь окрепла. Ведь он сходил по ней с ума. И, тем не менее, она смела представлять будущее без него? Когда Эмма начала сползать вниз, он неохотно отпустил ее.

Ему просто нужно использовать все доступные средства, чтобы переубедить ее. Эмма порхала между растениями, нежно поглаживала гладкие листья, и Лаклейну хотелось переубедить ее прямо здесь и сейчас. Когда она взяла цветок и провела им по губам, блаженно закрыв глаза, все внутри него напряглось от желания. Он заставил себя лечь в шезлонг, но, наблюдая за ней, чувствовал себя вуайеристом.

Эмма подошла к мраморной стойке, тянувшейся вдоль одной из стеклянных стен, и, опершись о нее, встала на носочки, пытаясь дотянуться до вьющихся растений, горшки с которыми были закреплены над стойкой. Ее короткая сорочка задиралась с каждой попыткой, позволяя ему мельком видеть ее белые бедра. Наконец он уже не мог больше этого терпеть.

Подкравшись к ней сзади, Лаклейн обхватил ее бедра, и Эмма замерла.

— Ты снова собираешься заняться со мной любовью, да? — с придыханием спросила она.

В ответ Лаклейн посадил ее на стойку, сорвал сорочку и опустил ее обнаженное тело в цветы.

Глава 28

— И теперь я, хм, вроде как, королева.

— Да здравствует, Королева Эмма! — поприветствовала Никс. — Значит, это из-за коронации ты не звонила целых пять дней?

— А, может, дело в том, что каждый раз, как я пыталась звонить, кто-то бросал трубку? — о разговоре двухдневной давности, во время которого Никс вообще была не в себе и несла околесицу, Эмма посчитала нужным не упоминать.

— К тому же, я серьезно, — ответила она, взбалтывая бутылочку с лаком для ногтей красного цвета «Вырви глаз».

— Я тоже. И кто ж вообще твой народ? Надеюсь, не такие же полувампиры-полувалькирии, иначе тебе будет не с кого сдирать налоги. Или твои подданные это ликаны?

— Ага, я типа королева ликанов, — она плюхнулась на кровать и позатыкивала кусочки ваты между пальцами ног. — Ты разве не поздравишь меня с тем, что я исполнила свою судьбу?

— Хм. И как ты себя чувствуешь по этому поводу?

Внезапно Эмму охватило разочарование, и она нечаянно мазнула лаком по пальцу. Эмма нахмурилась, чувствуя, будто должна была хоть что-то сделать в этой жизни. Фактически, ее судьба была не более чем насмешкой. Шуткой, сделавшей ее королевой кого-то великого.

— От студентки до королевы. Мне следует радоваться, верно?

— Угу, — уклончиво произнесла Никс.

— Так Анника дома?

— Не-а. Она работает над эээ… домашним проектом.

— Как она это приняла?

— К счастью, она по уши в работе. Иначе походила бы сейчас больше на развалину, ведь «ее Эмма в лапах пса».

Эмма поморщилась.

— Но ведь ты скажешь ей, что я здесь добровольно?

— Да не вопрос. Она, конечно же, поверит этому, а не тому, что: а) ты бредишь и б) он, запугав, заставил тебя подчиниться.

Эмма выдохнула и спросила:

— Что происходит вокруг ковена? — она надеялась, что Никс немного с ней поболтает.

Так как Лаклейн был занят королевскими делами — разбирательством земельных споров, раздачей наказаний за плохое поведение, благоустройством вверенных ему земель — у Эммы оставалось много свободного времени, даже днем. Как выяснилось, теперь ей, как и Лаклейну, нужно было четыре — пять часов сна в сутки.

Хотя ночи принадлежали только им — каждый закат они отсылали всех прочь, чтобы, буквально, побегать по Киневейну — дни могли быть очень нудными. Лаклейн был этим обеспокоен, и как-то он спросил Эмму, может ли она занять себя «покупкой вещей через компьютер». Взмахнув ресницами, она ответила:

— Ради тебя я постараюсь.