Нет причины для тревоги

«Но почему же Геня нам сказал, что потерянный зонт – это подарок Обадии Гершвина?» – в который раз повторяла Вера.

«Мало ли что он мог сказать, – печально усмехнулась вдова Генриха. – Он много чего говорил. И всегда врал, по необходимости и без».

«Может быть, это был подарок какого-нибудь иностранца? Глядите, на ручке написано: „Made in England“», – предположила Вера, отвечая на собственный вопрос.

«Чего только не достать в московских комиссионках! С его замашками, Геня всегда пытался соперничать с иностранцами – с теми, кого он развлекал и таскал по разным домам в Москве. Костюмы индпошива, дорогое вино. Иногда приводил их к нам на квартиру, а в доме хоть шаром покати – он об этом не думал. Всегда твердил: Надежда, я должен выглядеть по-человечески, как джентльмен».

* * *

Чем дольше вслушивалась Вера в монологи вдовы Райта, тем больше вопросов возникало у нее в голове. Например, почему Райт сопровождал сэра Обадию как переводчик, хотя тот, попавший в Англию мальчиком из Софии перед войной, прекрасно говорил по-русски. Впрочем, как раз это, зная Райта и всю ситуацию в России тех лет, можно было легко объяснить. По воле случая и обстоятельств Райт, тогда еще едва оперившийся студент, сопровождал Обадию Гершвина по московским маршрутам из дома в дом как конфидент многих либеральных фигур Москвы тех лет. Райт лишь официально оправдывал свою должность гида при сэре Обадии именно как переводчик: сэр Обадия, естественно, не рекламировал перед властями свое идеальное знание русского. Но зато как он блистал своей русской литературной эрудицией в доме Пастернака!

Легендарный обед в Переделкино в изложении вдовы Райта представал в несколько ином свете, чем излагал в своих мемуарах годами позже сэр Обадия. Выяснялось, что инициатором встречи сэра Обадии с Пастернаком выступала чуть ли не сама Зинаида Николаевна. Она надеялась, что лишь сэр Обадия способен уговорить Пастернака отказаться от этой сомнительной награды. И в этом ее убедил Генрих Райт. Он провел с джентльменом из Туманного Альбиона предварительную беседу на эту тему. Нобелевская премия, по мнению Обадии, присуждалась Пастернаку не как поэту-бунтарю, а как автору антисоветского романа, что, несомненно, послужит лишь дальнейшему разжиганию холодной войны и подавлению малейших либеральных свобод, уже завоеванных советской интеллигенцией в результате хрущевской оттепели.

Я лично был готов в это поверить. «Именно поэтому поразительно, что сэр Обадия согласился дать тебе интервью – перед микрофоном Русской службы Би-би-си», – заметил я Вере, прервав ее рассказ. Мне было совершенно точно известно о бойкоте, который объявил сэр Обадия этой организации. Дело в том, что радиостанция Би-би-си, сразу вслед за публикацией «Доктора Живаго», зачитала отрывки из романа в эфире. Сэр Обадия считал это открытой провокацией, спровоцированной секретными службами Великобритании с целью разжигания холодной войны. Ее главной жертвой, мол, и станет Пастернак. Парадоксально, именно сэр Обадия многое сделал для того, чтобы это произведение увидело свет в английском переводе. Противоречивая натура, не правда ли? Такой сэр в Эс-Эс-Эс-Эр. Он, как всегда, не мог устоять перед соблазном службы двум богам одновременно. Слово «соблазн» возникало в этом отчете о визите в Переделкино не раз.

Встречу Пастернаков с сэром Обадией в Переделкино устроил именно Райт. Сэр Обадия, при всей его именитости, был одним из многих влиятельных иностранцев, которых опекал в Москве в ту эпоху Райт. В каких только домах он не побывал, сопровождая гостей из-за границы. И неизбежно подобные контакты порождали самые невероятные слухи. Дело в том, что Райт был, по крайней мере поверхностно, человеком совершенно открытым. Он был всегда переполнен впечатлениями: его цепкий взгляд замечал все – от православных икон в квартире какого-нибудь физика или томов Солженицына в доме некоего консультанта при политбюро до последних новинок моды во внешности иностранного гостя. Все эти новости и сведения выбалтывались им со всеми подробностями с женской словоохотливостью на кухнях его многочисленных друзей и знакомых.