Читаем Нет прощения (СИ) полностью

Сломался? И я сломался? Нет… Так нельзя. Я должен сначала спасти Гарри. А потом… Все остальное потом… Мысли пролетают в сознании так быстро, что для них хватает небольшой паузы в словах Люциуса.

- Я достану все необходимое для зелья к следующим выходным - придешь и проверишь качество. Я неплохой зельевар, но все же не мастер, поэтому могу что-то недосмотреть, - его слова звучат по-деловому, словно я собираюсь варить зелье от простуды. - Варить тоже будешь здесь. Моя лаборатория тебе знакома, и ты должен знать ее преимущества перед хогвартской, - не без гордости распоряжается Люциус. Именно распоряжается, не оставляя мне шанса отказаться. Его лаборатория и впрямь превосходна. - Малфой-мэнор будет готов к Белтейну. Я проведу все положенные обряды. Это тоже большой плюс против Хогвартса, где давно забыли о традициях. И насколько я понимаю, новая руководительница школы не собирается что-либо менять, исправляя ситуацию. Сваренное там зелье, вероятнее всего, не сработает. Если уж ты готов пойти на такую жертву, то она не должна быть напрасной, - Люциус не церемонится и не осторожничает, называя вещи своими именами.

- Спасибо, - а что еще я могу ответить? Не Грейнджер же с Уизли мне втягивать в то, что я задумал. Ритуал хоть и предполагает доброе дело, является далеко не таким уж и светлым, хотя и полностью к темной магии его отнести нельзя. Добровольная жертва, она и есть - добровольная.

- Я должен знать, - Люциус замолкает на секунду, и я понимаю, что вопрос будет не очень простым. - Поттер самостоятельно справился со своей силой?

- Не совсем. Только после нескольких ритуалов он полностью взял магию под контроль, - я вижу, как понимание зажигается в глазах Люциуса. Он уже приблизительно догадывается, что помогло Гарри обуздать прилив магической силы. - Я сам проводил, - уточняю на всякий случай. - Потом… Я попрошу тебя после того, как зелье вернет его из магической комы, помочь Гарри справиться с силой, если она все еще будет доставлять ему неудобство, - я нахожу нейтральные слова, чтобы не напугать Люциуса раньше времени. Настоящий размах предстоящего я ему объясню позже - перед тем, как Гарри очнется. Тогда у Люциуса уже не будет времени бояться. Мне все равно некого больше просить, чтобы позаботился о Гарри, разве что Кингсли - он тоже достаточно силен для этого.

- Твои слова наталкивают меня на мысль, что Поттер по своей воле погрузился в магическую кому. Раз уж его невозможно вывести из нее обычным путем.

Люциус не спрашивает, он просто говорит, словно рассуждает вслух. Но я считаю, что за обещанную помощь он достоин честного ответа, пусть и без особых подробностей.

- Да. Он, скорее всего, побоялся, что не справится со своей магией во время пыток.

- А теперь он отрезан от действительности и не имеет ни малейшего представления - помогут ли ему с ней справиться, если он решит вернуться в реальный мир. Его сила велика, и обычным способом к нему не достучаться. Нужно что-то более радикальное, чем приемы колдомедиков, - закончил вместо меня Люциус. - Спасай своего Поттера. Можешь рассчитывать на меня. Я сделаю все, что в моих силах. Но все же постарайся найти более приемлемый способ достучаться до его сознания.

***

Отыскав один ритуал, позволяющий мне освободить Гарри от оков, которые он добровольно надел на себя, стараясь защитить мир от собственной магии, я, воспрянув духом, с удвоенной энергией ищу еще какую-нибудь возможность вызволить его из магической комы. Ритуалы такого уровня, какой я, несомненно, проведу, если не будет другого выхода, очень сильно зависят от внутреннего состояния того, на кого направлена их сила, как и от проводящего его. В себе я не сомневаюсь. Да и в Гарри тоже, но ведь он был в плену, его пытали, поэтому поручиться за состояние его духа и сознания сложно. Если Гарри перед тем, как впасть в магическую кому, чувствовал ко мне искреннюю ненависть, то мои усилия могут оказаться напрасными, потому что проводником сил, вызываемых найденным мною ритуалом, являются привязанность, искренняя расположенность и любовь. Я очень надеюсь, что Гарри не кривил душой, признаваясь мне в своем чувстве. К тому же мне так и не известна наверняка причина его состояния. Если я ошибся в своих предположениях, и Гарри в магической коме не по своей воле, то также возможен сбой в результативности моего начинания.

Я никому не рассказываю о том, что готовлюсь к ритуалу, в котором ценой собственной магии собираюсь заставить Поттера поверить, что он может безбоязненно вернуться в реальность. Уизли и Грейнджер считают, что я по выходным отправляюсь в библиотеки своих знакомых в поисках новой информации. Собственно, так и есть - я все время провожу в книгохранилище Малфой-мэнора вместе с Люциусом, который теперь имеет полное представление о том, что нужно разыскивать. Однако пока наши усилия не увенчались повторным успехом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство