Читаем Нет прощения (СИ) полностью

Зелье связи духа я успешно варю в срок. Его вид соответствует описанию, а я очень явно ощущаю связь своей магии с этой субстанцией - чуть голубоватой с жемчужным отливом и густой, как майский мед, которая ни на миг не прекращает слегка двигаться, постоянно перемешиваясь в хрустальном флаконе, словно она живая. Я ношу флакон все время при себе, как и предусматривается подготовкой, чтобы связь магии с зельем укрепилась и не порвалась позже - при проведении ритуала.

***

Мое время заканчивается как-то очень быстро и почти незаметно - учебный год подходит к концу: контрольные, экзамены - никто не менял ради меня обычный порядок учебного процесса. Перед отъездом студентов договариваюсь с мисс Грейнджер о встрече в начале июля. Я ничего ей не объясняю, просто говорю, что будет нужна ее помощь, и что камин в директорском кабинете будет открыт для нее. Она без лишних вопросов обещает прийти.

В оставшиеся дни я привожу в порядок документы декана факультета и пишу директрисе прошение об увольнении. С Минервой без объяснений не выходит. Поэтому я ссылаюсь на то, что не смогу остаться в школе после проведения некоего ритуала, который поможет Гарри прийти в себя. Все ее вопросы и попытки узнать, почему не смогу остаться, я оставляю без ответа - пусть думает, что хочет. Она полгода шла мне навстречу и даже позволила оставить Гарри в моих комнатах, так что ей ничего не остается, как молча подписать мое прошение, недовольно поджимая губы и надеясь позже уговорить меня не принимать опрометчивых решений, как она называет мое внезапное желание уйти из Хогвартса. Я только мысленно фыркаю на ее веру в то, что все должно хорошо заканчиваться для всех. Она даже не допускает мысли, что кому-то иногда приходится расплачиваться за свои ошибки, за собственный скверный характер, за свою нежданную и такую необходимую любовь.

Я подолгу сижу в эти дни возле Гарри, стараясь навсегда запомнить его - такого молодого, красивого и желанного. Прикасаюсь к его лицу, вспоминая открытую и лукавую улыбку. Глажу руки, перецеловывая его пальцы, которые когда-то прикасались ко мне нежно и вместе с тем по-хозяйски требовательно. Прижимаю его к себе по ночам, забываясь сном только на несколько часов перед рассветом. Мне не будет места в его жизни. Не потому, что он не простит, а потому что я себе не смогу простить. К тому же ему будет необходим сильный волшебник рядом, чтобы держать поводья его ошеломительной магической силы. А я… Я слишком ревнив, чтобы позволить кому-то быть так близко к моему Гарри. Сам же, став сквибом, я не смогу ему с этим помочь. Не стоит превращать его жизнь в постоянную борьбу со мной и моим мерзким характером. Я слишком сильно его люблю для этого. Мне будет достаточно знать, что он может ходить, дышать и продолжать жить. Я ни на миг не сомневаюсь в правильности своего выбора, моя магия - не такая уж и высокая цена за его нормальную и полноценную жизнь.

***

В день, выбранный для проведения ритуала, в Хогвартс, кроме мисс Грейнджер, приходит еще и Люциус Малфой. Его появление приводит в некоторое замешательство Минерву, но она ограничивается замечанием, что мне виднее, кто должен помогать. Накануне Люциус стойко выслушал от меня, с чем ему, возможно, придется столкнуться, когда Гарри очнется. Не было гарантии, что сила останется столь же огромной после полугода магической комы, однако готовиться следовало основательно в любом случае, ведь моя магия никуда не денется, она тоже останется у Гарри. А я далеко не самый слабый колдун. Люциус только кивнул в ответ на мой вопрос, готов ли он помочь Гарри взять под контроль его магический потенциал, если понадобится. Это привязывало Люциуса к Гарри, пока тот не обретет уверенность в себе или не пожелает перекинуть эту связь на другого волшебника.

Я на руках переношу Гарри в Больничное крыло. Он неплохо выглядит, лишь бледность и синеватые тени под глазами выдают его состояние. Радует, что учебный год закончился, и в больничной палате нет никого из обычных пациентов Поппи. А значит, свидетелей будет ровно столько, сколько я посчитаю нужным видеть. Люциус будет помогать мне. Поппи я заранее предупреждаю о том, что буду обессилен после ритуала, и ей придется провести диагностику физического и магического состояния Гарри, а затем и взять на себя его реабилитацию после пробуждения. Она даже подстраховывается и запасается портключом для срочного перемещения в Мунго при необходимости, за что удостаивается моей благодарности. Грейнджер должна сидеть в стороне и ни во что не вмешиваться. Ее присутствие я считаю необходимым для того, чтобы она могла сразу же оказать Гарри моральную поддержку, когда он очнется. От кандидатуры Уизли я отказываюсь из-за его чрезмерной впечатлительности и неприятия им Люциуса. Негативная обстановка будет здесь абсолютно лишней. Минерву я не приглашал на проведение ритуала, но и выгнать, когда она заходит в Больничное крыло и усаживается рядом с мисс Грейнджер, я не решаюсь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство