Нет рецепта для любви

Они поженились через год. Вероника к тому времени уже звала Соню мамой, и Валера понимал, что лучшей матери для дочери ему не найти. Но он не любил Соню. И честно ей сказал об этом: женюсь только ради дочери, тебя не люблю, и спать с тобой не стану. Буду жить как хочу, сам по себе. И Соня согласилась – ради ребенка, как думал Валера: девушке уже двадцать семь, некрасивая, замуж никто не берет, родить сама не надеется. И был недалек от истины: Соня невысоко оценивала собственную внешность, да и кавалеров у нее никаких не предвиделось. Но самое-то главное – Соня любила Валеру. Давно и безнадежно. Они оба знали это, хотя ни разу ни о чем таком не говорили. Просто знали. И Веронику она полюбила, как родную, и весь этот год страшно переживала: вдруг Валера найдет себе женщину, вдруг женится и заберет девочку. «В няньки к ним пойду», – горестно думала она бессонными ночами, опасаясь, что Валера и в няньки не захочет ее взять. И когда он предложил пожениться, просто не помнила себя от радости: пусть так, не по-настоящему, пусть домработницей ее берет, а не женой – все-таки она будет рядом с Валерой и Вероникой.

Это был странный брак. Им пришлось поставить вторую кровать для Сони, которую она поначалу отгораживала ширмой, оставшейся от тетушки, а потом перестала, потому что Валера обращал на свою жену не больше внимания, чем на ту же ширму. Он действительно жил сам по себе, исправно отдавая Соне зарплату: и выпивал нередко, и загуливал с какими-нибудь доступными красотками. Соня оказалась очень хорошей хозяйкой: в доме всегда было чисто убрано и вкусно пахло пирогами, она не маячила у мужа перед глазами, не скандалила и всегда улыбалась. Иногда Валера ее ненавидел: зачем, зачем она тут? Зачем заняла место Лизы? Улыбается еще! И не сдержавшись – особенно спьяну – высказывал ей свои несправедливые обвинения:

– Втерлась в семью! Думаешь, не знаю, что ты давно по мне сохнешь? Дождалась своего счастья, да?

Один раз он даже вошел в такой раж, что схватил ее за плечи и прижал к стене:

– Думаешь, ты мне жена? Да ты никто! Разве ты сравнишься с Лизой? Посмотри на себя в зеркало, уродина!

Соня попыталась оттолкнуть его, но не вышло: Валера прижал ее крепче и, дыша перегаром в лицо, прохрипел:

– А хочешь, я тебя прямо сейчас, а? Имею полное право! Ты ж только этого и ждешь! – И полез ей под юбку. Тогда Соня толкнула его так сильно, что Валера сел на пол, больно ударившись копчиком.

После подобных сцен он долго мучился от стыда и раскаяния и в попытке примирения приносил Соне цветы – неловко совал букет и отворачивался. Она только вздыхала. Валера прекрасно знал, чем обязан Соне; знал, как больно ее обижает – и от этого еще больше ожесточался. Но при Веронике они никогда не ругались – на это у Валеры хватало соображения. Самое ужасное, что Соня все понимала и жалела Валеру, надеясь, что он наконец переболеет своим горем и начнет жить заново. Правда, понимала она далеко не все. Если бы у Сони был хоть какой-то женский опыт, она давно нашла бы путь к сердцу мужа. Она же думала, что категорически не нравится Валере, и молча страдала. Но наивной Соне только казалось, что муж не обращает на нее никакого внимания: на самом деле Валера давно разглядел и оценил и ее пышную грудь, и стройные длинные ноги, и ту весьма соблазнительную часть тела, которую его тетушка стыдливо величала афедроном.

Так что Соня, как бы она ни вздыхала по поводу собственной внешности, была очень даже привлекательна, а для молодого здорового мужчины постоянное созерцание столь близких – и столь недоступных! – женских прелестей оказалось делом тяжким, тем более что эту недоступность он сам и создал, сразу отказавшись от своих супружеских прав. И как теперь к ним вернуться, Валера не представлял, оттого и бесился. Он так устал нести груз горя и отчаяния, ему так хотелось приткнуться к теплому женскому плечу и наконец утешиться. Так хотелось любви и нежности…

Продолжалось это мучительное сосуществование почти два года. Но внезапно жизнь наладилась в полном соответствии с народной мудростью: не было бы счастья, так несчастье помогло! Однажды ночью Соня разбудила Валеру: проснись, мне плохо, я уже вызвала «Скорую». Сначала он разозлился, что разбудила, потом – когда понял, в чем дело, что не разбудила раньше. Соню увезли в больницу с подозрением на острый приступ аппендицита, и Валера полночи успокаивал перепуганную Веронику. Сидя с дочерью на руках, он подумал: а что будет, если Соня вдруг умрет? И его охватил такой приступ паники и раскаяния, что он с силой впился зубами в мякоть ладони, прокусив до крови.