Нет у меня другой печали

Хозяин дома — высокий костлявый старик, двоюродный брат Олега Саган-оола, — встретил нас у калитки своего двора. По всему было видно, что хозяин ждал гостей: на заборе висела свежесодранная баранья шкура, весь двор пропах запахом вареного и жареного. Ничего не скажешь — сытно живут тувинцы. Взять хотя бы и хозяина двора. Вчера съездил на пастбище, где вместе с колхозным стадом пасутся и овцы колхозников. Одного барана пригнал (это его, бедняги, шкура болтается на заборе), а еще двадцать девять осталось. По двору слоняется старый одноглазый козел, недовольно ворча на коз, которых я насчитал семь штук. Есть еще в хозяйстве две коровы и три телки. Думаю, что жить можно.

Ну и не жалеют люди ни себе, ни гостю. Едят, как говорится, до отвала. Вообще тувинцы питаются довольно странно, хоть и живут, можно сказать, по соседству с китайцами, у которых родилось поучение: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу». Здесь, в Туве, все наоборот: на завтрак тувинец пьет соленый чай, заправленный молоком, и съедает лепешку, на обед — чашка молока и несколько кусков домашнего сыра. Ну, а вечером едят как следует — и суп, и мясо. И не по тарелочке, не по котлетке или кусочку мяса, а сколько влезет — килограмм, полтора, а добрый едок и все два умнет, да еще вдобавок полную миску жирного супа. И не мучают его ни кошмары, ни дурные сны, наоборот, спит крепко, точно принял люминала, и от души сочувствует тем, кто избегает плотного ужина.

— Какой сон голодному? Всю ночь бараньи ребра будут сниться, — говорит хозяин, подкладывая мне половину бараньей ляжки.

Своеобразен домашний сыр тувинцев, так называемый пыштак, который делают из коровьего молока. Пыштак мягкий и тягучий, как замешенное для пирогов тесто; его нарезают длинными языками, у него почти нет запаха и остроты — настоящее блюдо для диетиков.

И еще одна особенность здешней кухни — тувинцы никогда не разогревают вареное мясо. Пускай хоть полбарана останется со вчерашнего дня, его не поставят в печь, а нарежут ломтиками, положат в пиалу и зальют традиционным тувинским чаем.

Гостеприимные хозяева не хотели нас отпускать, но время торопило, особенно меня, и волей-неволей им пришлось уступить. Надавали нам в дорогу массу еды — баранину, огурцы, пыштак, лепешки, — этого нам хватило бы почти на неделю. И напрасно мы отнекивались, отказывались. Потом, когда мы уже сидели в машине, Олег Саган-оол объяснил, что обычай этот сохранился с тех времен, когда люди добирались от селения до селения не только днями, но и целыми неделями по абсолютно нежилым местам. А когда приходилось ездить в столицу Кызыл, то вели с собой и еду — живого барана. Теперь же «Волга» домчит до Кызыла за восемь часов. Несколько лет назад проложено асфальтированное шоссе, но старая традиция осталась жить, и тувинец никогда не отпустит гостя в дорогу, не нагрузив его запасами съестного.

Дорога действительно хороша. Асфальтированная, прямая как стрела, она летит по долине Енисея, почти безлюдной, хотя следы деятельности человека встречаются довольно часто — убегающий вдаль строй электрических столбов, участок распаханной земли, кое-где посевы. Долина широкая, ничто не мешает взгляду, пока он не упрется в высокие горы на горизонте, которые то приближаются, то снова удаляются, окутанные дымкой.

Хорошо коротать дорогу с Олегом Саган-оолом. Тувинский писатель прекрасно знает свой край, его историю, настоящее и будущее. Отличный гид Саган-оол, хоть он и далеко не безупречно говорит по-русски: иногда приходится по нескольку раз переспрашивать.

Оказывается, на территории Тувы могут разместиться Голландия, Бельгия, Дания, Швейцария и еще останется свободное место. Здесь находятся богатые залежи железной руды, меди, свинца и цинка. Бесценные клады. Золото, каменный уголь, каменная соль и многие другие полезные ископаемые, хотя ископаемыми их можно называть только условно, так как некоторые из них лежат прямо на поверхности земли. Неподалеку от Чадана мы видели издали шахты. Запасы каменного угля здесь в миллиарды тонн!

— Удивительная страна! — говорит сидящий рядом со мной якутский поэт Леонид Попов и со вздохом добавляет: — Не понимаю, почему мои предки ушли отсюда?

— Они не ушли, их выгнали, — оборачивается с переднего сиденья Олег Саган-оол.

— Кто выгнал? — спрашивает Леонид.

— Тувинцы.

В самом деле, история Тувы — цепь войн за независимость.