Нетипичный атом общества

Главный предводитель заставлял членов тайной организации наращивать мышцы, которые без того были изрядно накачены на огородах и копании землянок. Каждый подтягивался, приседал и отжимался. Ребята усиленно качали пресс, чтобы не бояться удара в солнечное сплетение и отрабатывали на деревянных щитах придуманный Василием тычок черенком штыковой лопаты в грудь.

Школьники, не входящие в корсарскую шайку, скоро почувствовали перемену в доселе робковатых ребятах, которые со смирением сносили раньше6 подзатыльники, пинки и тычки. Они стали давать сдачу, а им на помощь мчались остальные члены сообщества и заставляли задир умываться слезами, а то и кровью. Лёшка, к удивлению всей школы, устоял в борьбе с самим Славкой Быковым – отличником и главным силачом класса. Это про извело впечатление…

Предзакатное солнце склонялось к лесу за деревней Сазоново, когда вездесущий Витька Хитров со Славкой выследили расположение сельской шайки. Они долго лежали в зарослях молодого рябинника, наблюдая за бытом «подпольщиков», пока их не обнаружил часовой, по глупому смеху Балона. Минут через пятнадцать, после некоторых колебаний, они были приняты в сообщество.

Вскоре половина улицы состояла в организации. Учитель истории крупнотелый Николай Иванович Давыдов, по школьному прозвищу «Шальной», с усмешкой спрашивал:

– Что за масонская ложа завелась в наших пределах?

Сообщество распалось случайно и быстро. Василий, позволил каждому конфиденту выстрелить из ружья шестнадцатого калибра. На выстрелы к потайной землянке припёрлись Мамонт и Валерка Вихров, на днях уходящий в армию. Прислал их Митька, выяснить, что за пальба открылась за деревней.

На экстренном совещании решили временно приостановить деятельность.

Парадоксальным итогом оказалось то, что шайка из-за существенного пустяка разбилась на два лагеря, которые враждовали между собой до середины августа. Междоусобицу затеяли рядовые члены младшего возраста. Ребята постарше от подобной глупости устранились.

Василий просыпался по утрам с тяжелым чувством невыполненного долга и, не выдержав переживаний, перебрался в конце весенней сессии в Коломну, на улицу Зайцева.

Лёшка, неделю попереживав, вздохнул тяжко и взял привычный кнут в руки.

Организация распалась на день рождения последнего царя Николая II, накануне дня пионерии, а со дня битвы при Калке, с 31 мая, начались стычки бывших единомышленников, которые обычно проходили на резиновых дубинках…

Лето 1971 года оказалось последним для пионерского лагеря «Чайка» в Колычёве, а спустя семь лет закроется школа, в которой он размещался…

На главный деревенский праздник – Троицу, заявился в качестве баскака знаменитый гаишник Володя Шилкин, по-богатырски восседая на служебном «Урале». С ним дружили все без исключения водители Егорьевска и его окрестностей. По сути, этот огромный, под стать Константину Маковскому мужичище, являлся добрым выпивохой и использовал служебное положение в алкоголических целях. Всевозможные нарушители поили его круглый год. Выпить три (!) литра водки было для него делом не редким. Больше него могла выпить разве что гигантская Танька Турукина, но это совсем иная история…

Володя въехал на перекрёсток близ барака, остановился у скамейки с сидящими на ней Митькой, Мамонтом и Пиратом, брезгливо оглядел заляпанные грязью брюки с мотоциклом и ни к кому конкретно не обращаясь проворчал:

– Ну и дороги, лужа на луже.

Шкодливый Пират, видя милицейское облачение визитёра, напрягся. Серёжка с восторгом оглядывал богатырское сложение гаишника, а мощный инвалид, без тени робости ответил на реплику:

– Служивый, лужи и ухабы – национальная гордость России. Любой враг застрянет и потопнет.

– Мне тонуть некогда, а вот выпить не откажусь. Как говорится, жизнь в России измеряют не прожитыми годами, а выпитыми литрами.

К скамейке подошёл здоровенный брат Мамонта Володька – водитель ЗИЛ-164:

– Дядя Володя! Кого я вижу!

Шилкин подобрел лицом:

– Наконец-то вижу шофёрскую физиономию. Давай подсуетись насчёт угощения.

– О чём разговор, начальник! В любой дом заходи – нальют без проблем. Пойдём к Константину, вот калитка его, мужик он гостеприимный, всем будет рад.

И они тронулись впятером к входной двери. Пират семенил с робкой наглостью, остальные держались уверенно. Хозяин встретил непрошенных гостей радушно. Когда он вышел из большой передней комнаты, где проходило застолье, полностью занимая дверной проём своим огромным телом, милицейский чин кашлянул от неожиданности и проговорил изумленно:

– Вот это медведь!

Маковский довольно усмехнулся:

– Да ты сам как медведь.

– Я-то медведь, да ты – медведище! Если не считать одноглазого плюгавца, остальные – те ещё мордовороты. Могучая у вас деревня.