Нетипичный атом общества

На Троицу 1975 года была принесена последняя праздничная жертва – опившись, помер во цвете лет одноглазый Котелкин Иван. В последующие сорок пять лет деревня в этот день обходилась без трупов.

Похоронили, помянули. Шурин, после девятой рюмки пытался запеть, но получив толчок локтем в бок, замолк и тупо озирался, стараясь что-то сообразить.

От скотины избавились, посчитав содержание ее бессмысленным…

В шестидесятые-семидесятые годы двадцатого века, спорт в Советском Союзе почитался едва не религией. Не обошло это поветрие и Колычево. Боксеры, легкоатлеты, хоккеисты и футболисты местного разлива вполне достойно представляли деревню на районных, межрайонных и, даже областных соревнованиях. Неплохо зарекомендовали себя лыжники. Из молодежи лишь троих физкультура и спорт оставили равнодушными. В эту тройку3 входили Василий, Балон и медлительный в мыслях и делах Мишка Липкин. Даже никчёмный, казалось бы, Пират Степанович, при собственном росте полтора метра, прыгал в высоту «ножницами» на метр сорок.

Встречались боксеры первого и второго разрядов, лыжники-второразрядники, но особо много было разрядников-легкоатлетов. Сашка Хромов метал гранату на невероятные 64 метра, а тот же Мамонт толкал ядро на уровне кандидата в мастера спорта и прыгал в длину на шесть метров, несмотря на огромный вес. Эстафетная команда была вполне конкурентноспособна на районном уровне, показывая в дисциплине 4х100 метров не слабые 46,8 сек., а двое самых быстрых на стометровке неизменно входили в тройку лучших с результатами 11,1 сек и 11,8 сек. Однако на общем спортивном фоне, одно отличие сильно выделяло ребят из Колычева. Сейчас даже представить сложно, что два десятка деревенских ребят занимались с увлечением прыжками с шестом. Парадокс в том, что в райцентре, даже спортивной школе, которую трое ребят с Перспективной улицы посещали, этот вид не культивировался. Причём шесты были в наличии, и брат Людмилы – Виталий Королев, со своим соседом Сашкой, частенько их брали из сложенного в кучу инвентаря и устраивали хохмы на городском стадионе, прыгая через футбольные ворота, пока их не отбирал ленивый тренер Виктор Суслин.

А началось всё так. Сосед Витальки – Мишка, проигрывая многим прыжки в высоту, решил хоть в чем-то превзойти остальных и самостоятельно освоил этот технически сложный вид. Произошло это как раз во время советско-американского совместного космического полёта со стыковкой на орбите. Глядя на него, подключились другие ребята.

В течении двенадцати лет три брата Котелкины, сменяя друг друга штурмовали эту заветную планку. Забегая вперёд, следует сообщить, что Лёшка, достигнув уровень третьего разряда, успокоился и бросил шест. Юрка, позднее, также стал третьеразрядником, но имел результат на десять сантиметров выше, чем у старшего. Наибольших успехов достиг младший из Котелкиных – Вовка, который замыкал четвёрку второразрядников. Была пара ребят, в том числе Виталий Королёв, которые очень далеко оторвались от этой четвёрки, но так как речь не о них, то тему спорта следует завершить…

Василий вернулся со службы, которая его тяготами и лишениями не обременила, да и какие трудности или невзгоды могли ждать армейского фельдшера в мирное время. Он, полный оптимистического энтузиазма на будущую жизнь, принёс документы в отдел кадров интерната, где сразу был трудоустроен по специальности, а в нагрузку, стал лидером дурдомовского комсомола, который насчитывал в своих рядах более семидесяти членов. Вскоре завертелся его роман со своей предшественницей на комсомольском посту, светловолосой и симпатичной Ириной.

Когда закончились февральские метели, в Колычёве открылся клуб. Этого события ждала молодёжь почти восемь лет, причём многие не дождались, разъехались по городам и посёлкам Московской области.

На открытии культурного заведения, показали индийский фильм «Зита и Гита», а после танцевали под пластинки до глубокой ночи. У проигрывателя с колонками усаживался обычно Мамонт и в меру своей глупости выбирал, под какую мелодию станет скакать молодежь, или наоборот, танцевать медленный танец. Из «медляков» наиболее ценились «Мамми блю» и мелодия из «Крестного отца».

За два месяца сменилось четыре заведующих клубом, один глупее другого, пока выбор не пал на Степана Кавелина, приезжего инвалида, у которого к нехватке ума, прибавилась общественная активность. Иногда в клубе, или около него возникали стычки и потасовки, подвыпивших буянов и задир быстро успокаивали, но Степан, которому не давал покоя административный зуд, обязательно устраивал на следующий вечер лекцию о приличном поведении и долго, с нудным затягиванием времени бубнил чепуховую отсебятину. Однажды Мамонту это осточертело, и он дал понюхать завклубу свой гиреподобный кулак:

– Чуешь чем пахнет?

– Вроде бензином.

– А это страшнее керосина.

Степан с тех пор малость притих и говорил новому приятелю – Бобу: «Запах бензина у меня связывается с пределом административного воздействия».