Нетипичный атом общества

В июле отец взял Лёшку с собой на луга. Интернат арендовал близ деревни Любичи заливные луга в Окской пойме. Рабочей силы в интернате хватало, а сена, из-за обилия вокруг крупного рогатого скота, совхозного, частного и своего – нет. Ребята ездили туда с удовольствием, – можно было заработать немного денег, искупаться в Оке и Цне и половить в каналах рыбу, количество которой не поддавалось исчислению. С четырнадцати-пятнадцати лет, а некоторых и раньше сажали на малюсенькие трактора ДТ-14 и ДТ-20 с одним цилиндром, как у мопеда, или легкого мотоцикла, а они весело на них разъезжали, сгребая сухое сено в валки, или ворошили сухую траву прицепленными ворошилками.

Лёшке поручили наловить на обед рыбу, вернее помочь это сделать местному обходчику, могучему дяде Володе. Должность его называлась объездчик, но дядя Володя не любил ездить на лошадях. Вес его, довольно значительный, мешал ему забраться в седло, потому он, предварительно доехав до интернатского стана на мотоцикле ИЖ-56, обходил луга пешком.

Взяли они ведро, огромную, метровой длины двуручную корзину и направились на ближайший канал. Под ручкой, на широком ивовом пруте красовалась выжженая надпись: колхоз имени Ленина, окское отд. Инв.№116.

– У вас много корзин? – спросил Лёшка, прочтя написанное.

– Нет, это для острастки, чтобы не спёрли. Кошёлка моя личная, а выжег, как будто казённая – такую не рискнут утащить.

Узкая водяная гладь трёхметровой ширины, поросла по берегам ивняком, рогозом и, местами, режущей осокой. Водить вдвоём такой корзинищей одно удовольствие.

– Когда подводим к берегу, ботай по кустам и сразу вытаскивай корзину.

– Дядя Володя, что такое ботай? Болтай что ли?

– Ногой дрыгай, пинай ивняк – рыба бросится удирать, а попадёт в ловушку.

Минут через тридцать пять ведро наполнилось щурками, окунями, карасями и змееподобными вьюнами. Наконец попался такой карасина, что у парня округлились глаза:

– Это что за рыбина?

– Карась обыкновенный.

– Да таких карасей не бывает.

– Как не бывает – вот он, золотистый карась, видишь какой круглый, как солнце. Небось кила на три потянет.

– А говорят, что карасей больше килограмма не бывает.

– Врут, лично я ловил четырёхкилограммового. Экземпляр оказался больше, чем по локоть длиной.

–Дядя Володя, почему мы плотву не берём?

– Да больно мелка. Когда принесём рыбу, ты сходи нарви дикого лука, я тебе покажу где.

Трёхвёдерный котёл ухи, приготовленный водителем Гусевым, с аппетитом выхлебали, иные добавки попросили. Дикий лук оказался гораздо приятнее на вкус своего огородного собрата. Крупночешуйчатый экземпляр карася взвесили на безмене – он потянул на два килограмма, восемьсот граммов.

После обеда Лёшка с Николаем Гусевым дважды съездили на ГАЗ-51 по делам. Один рейс совершили в Любичи за питьевой водой, которую набирали в десяток четырёхведерных жбанов, и второй в магазин большого села Ловцы. Парень дважды искупался, но если большой ловецкий пляж и тёплая окская вода оставили приятное воспоминание, то в Любичах его сердце чуть не лопнуло от страха. Река Цна, перед впадением в Оку имеет русло метров пятьдесят или больше в ширину и очень заросший вид. Плавая поблизости от берега, он запутался ногой в длинных водорослях, подёргался, запаниковал и стал кричать:

– Дядя Коля! Тону!

Шофёр мгновенно оценил обстановку:

– Не дрейфь, оступись, там мелко.

Действительно, вода доходила чуть ниже подбородка. Парень подёргал ногой, оборвал водное, противное на ощупь растение и, переведя дух, поплыл к берегу, наотрез отказываясь лезть в перегретую цнинскую воду…

Жара вскоре дала себя знать. Воздух с каждым днём мутнел и запах гари становился всё отчетливее. Заполыхали торфяники Мещеры, а за ними и окрестные леса. Наконец дымом заволокло всю Московскую область, включая столицу. В народе ходили упорные и будоражащие слухи об эпидемии холеры на юге страны, особенно в Нижнем Поволжье. В воздухе стали барражировать самолёты и вертолёты, оснащенные громкоговорителями, через которые громко, но не особенно внятно вещали о недопустимости разведения открытого огня. Цена свежей картошки подскочила в пять-шесть раз…

Лёшка, шныряя в поисках драгоценностей вокруг деревни, набрёл как-то на ржавый люк позади бывшей монастырской стены среди молодых берёзок, за крайней западной оконечностью интерната. Жёлтые металлические крошки лежали едва различимые в траве, окружающей массивную крышку люка. У искателя сокровищ мелькнуло в голове: «Золото. Как же его никто не заметил?»

Крышка люка не поддавалась. Исцарапав понапрасну руки и обломив три ногтя на пальцах, он решил бежать за подмогой.

Если общительный и дружелюбный Василий старался поддерживать хорошие отношения со всеми, то следующий по старшинству брат, сходился с ровесниками туговато. Приятелей у него имелось мало, а близких только двое – толстомясый тугодум Мишка Липкин, да вздорноватый Балон. Мишка, от предложения помочь, отмахнулся сразу:

– Ты что, скоро обед. Что я годный останусь?

Ленивый увалень всегда предпочитал синицу в руках, журавлю в небе и никогда не разменивал еду на любое занятие, или удовольствие.