Нецензурные заметки Евгения Сивкова о российском консалтинге

Чем не устраивал общественность старый порядок? Основанием для недовольства предпринимателей были два обстоятельства: низкая компетентность оперативников и высокие коррупционные риски. Ни для кого не секрет, что для работы с экономическими преступлениями квалификации, полученной в рядовом российском юридическом вузе недостаточно, нужна специальная подготовка, желательно – наличие второго (экономического) образования. На практике недостаточная квалификация сотрудников МВД приводила к дефектам квалификации преступлений (простите мне невольный каламбур).

Как работали полицейские по старым правилам? Для этого использовали два инструмента: так называемую экономическую экспертизу и признательные показания главного бухгалтера. Инструменты эти сбоев практически не давали, поскольку экспертиза была ведомственная, а потому результат подгоняли под приговор. Никого тогда не удивляло, что в своих заключениях «эксперты» спокойно ссылались на отменённые к моменту следствия нормы закона. То, что это грубо нарушало положения ст. 57 Конституции РФ («…Законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщика, обратной силы не имеют»), никого тоже не волновало.

Атипичный главный бухгалтер в России – женщина, нервная система которой находится в постоянном напряжении. Запугать и запутать такого фигуранта матёрому следователю труда не составляет. Мы вам – условный срок, вы нам – своего директора для срока реального. Тоже срабатывало безотказно.

Снова за старое

Следственный комитет России вышел в конце прошлого года с инициативой о возврате старого порядка возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям. Президент силовиков услышал, депутаты Госдумы взяли под козырёк, закон с февраля вылёживался в российском парламенте, пока его инициаторы отражали атаки лоббистов от бизнеса. Но теперь итоги этой борьбы очевидны. С нового года старый порядок возвращается. Вы думаете, что всё станет, как было до 2011 года? Ошибаетесь. Будет ещё «веселее».

Но вначале давайте разберёмся, чем не угодил силовикам существующий до сих пор порядок? По их мнению, система, предусматривающая обязательное участие в процедуре возбуждения уголовных дел профессиональных налоговых инспекторов, снижает количество возбуждаемых дел. Портит статистику, одним словом. Но ведь статистика сама по себе ещё ничего не значит. Для объективных выводов необходим тщательный анализ статистических данных. Да, количество возбуждённых по налоговым составам дел уменьшилось. Но, может быть, это связано с тем, что «дутые» дела теперь возбуждать труднее, возможно, повысилось качество работы правоохранительных органов, что привело к объективному снижению числа преступлений? Мы пока не имеем официальных ответов на подобные вопросы.

Атака Следственного комитета России на существующий порядок возбуждения дел по налоговым преступлениям связана в первую очередь с активизацией работы на антикоррупционном направлении. Перед силовиками была поставлена задача: увеличить количество возбуждённых дел по налоговым преступлениям почти на треть! Но сколько можно говорить: количество преступлений вовсе не обязательно соответствует количеству возбуждённых уголовных дел. Кто-то постоянно норовит ставить телегу впереди лошади.

Третий вариант

Бизнес-лобби в Госдуме попыталось торпедировать предложенный силовиками законопроект. Не получилось. Депутаты в результате приняли некий гибридный вариант. Что интересно: этот законодательный мутант в конечном итоге стал ещё более жёстким, чем даже старый способ.

Дело в том, что по старому варианту дело всё же не обходилось без участия налоговиков. Да, следователь мог направить дело в суд, минуя фискальную систему. Но итоговая квалификация, в конечном счёте, всё равно требовала заключения налоговых органов. Закон тогда устанавливал такое основание освобождения от уголовной ответственности за совершение налоговых преступлений, как возмещение обвиняемым государству причинённого ему вреда. Если налогоплательщик выплачивал казне все полагающиеся налоги, пени и штрафы – суд обязан был освободить его от ответственности. Факт причинения вреда мог установить следователь, а вот его точный размер (сумму неуплаченного налога, размер пеней и штрафов) определяла исключительно налоговая инспекция. Итак: дело передаётся в суд; обвиняемый заявляет о своём праве (и желании) возместить вред государству; суд передаёт дело на доследование, которое может быть продолжено только после завершения соответствующих налоговых мероприятий. А тут как раз и срок давности истекает (два года). Всё, налогоплательщик с чистой совестью и на свободе.