Неучтенный фактор (Хроники Лотеама) (СИ)

На этот раз промолчал Лар, решив не развивать скользкую тему. В библиотеке делать было уже нечего, поэтому он перебрался во вторую комнату, оказавшуюся спальней. Здесь тоже царило запустение, создававшее тяжелое, давящее впечатление. Лару сделалось не по себе. Он уже собирался выбраться наружу, как вдруг, повинуясь странному порыву, подошел к затянутому паутиной очагу. Среди пыли и ошметков занесенных ветром листьев тускло блеснул металл.

«Тебе не кажется, что уже пора?» — несколько напряженно поинтересовался Бартез, но Лар, не слушая, осторожно присел, стараясь поудобнее устроить больную ногу. Он огляделся и, узрев на полу проржавевшую кочергу, пошарил ею в пепле. Раздалось приглушенное звяканье.

— Как интересно… — негромко пробормотал он, добыв на свет потертое и почерневшее кольцо — массивное и явно дорогое.

Камень, вставленный в причудливую оправу, треснул и потерял вид, но среди переплетений металла Лару вдруг почудились знакомые линии. Заинтригованный, он потер его краем рукава — эта плебейская привычка, от которой ему так и не удалось избавиться, служила вечным поводом для подколок Вирджина. Сажа сползла, обнажив полированную поверхность, и теперь уже не осталось никаких сомнений.

— Это же… — потрясенно выдохнул Лар, узнав гордый герб младшей линии королевской семьи Лотеама. — Не может быть!

«Доволен? — со злостью прошипел Бартез, от которого исходили волны гнева и боли. — Это был мой трон! Мой! Но я не хотел иметь ничего общего с семьей, выбросившей меня, как убогое отродье! Я добился всего сам! Сам занял причитавшееся мне место! Если бы не ты…»

Его голос прервался, будто перехваченный спазмом, а Лар, все еще не веря глазам, рассматривал неожиданную находку. Невероятно… Кровь древних королей проснулась куда раньше, чем они думали, и вовсе не в первенце Магды… Но почему?..

«А почему твой отец избивал тебя? — отозвался Бартез в ответ на невысказанную мысль. — Магия пугает всех, даже благородных. И если твой только искалечил тебе ногу, то мой… Мой попытался меня убить».

— Что ему помешало? — помедлив, спросил Лар, по-новому взглянувший на давнего врага. Не то чтобы он начал одобрять его действия, но… понимать стал гораздо лучше. Бартез усмехнулся.

«Он был первым, чью душу я забрал».

— Кэр Фарин! — Лар, осененный догадкой, порывисто подскочил на ноги и охнул от боли, пронзившей колено. — Проклятье! Но почему ты просто не вернулся?

«К кому? — с горечью спросил Бартез. — К матери, которая благословила мое убийство? После того, как я вытянул душу из ее мужа? Да меня бы удавили подушкой во сне. Кроме того…»

Он замолчал надолго, словно решая, стоит ли откровенничать, и Лар не торопил его, терпеливо ожидая продолжения.

«Я был очень зол, — сказал, наконец, Бартез. — Я решил, что утру всем нос — сам, собственными силами. Мне никто не был нужен».

— Тебе было тогда десять, — прошептал Лар, припоминая странную смерть одного из благороднейших кэров, двоюродного брата короля. Слухи тогда ходили по Элору разные: кто-то говорил, что он раскрыл заговор, за что и поплатился жизнью, кто-то уверял, что излишне резвого Фарина утихомирил возмущенный обманутый муж, а кто-то и вовсе считал, что его смерть была делом рук самого короля. Народ судачил вовсю, шепотом приговаривая, что вместе со старшим кэром пропал и его сын — странный нелюдимый мальчишка, которого почти все время держали в его покоях. То ли тоже умер, то ли попросту исчез. Про него, впрочем, скоро совсем забыли — служанка кэры Эвы растрезвонила по всему городу о том, что ее госпожа тяжела, а муж-то шестой месяц на восточной границе отстраивает новую крепость. Новая сплетня взбудоражила умы, надежно похоронив интерес и к погибшему кузену короля, и к его испарившемуся без следа отпрыску. А тот, как выяснилось, ничего не забыл.

«Это было давно. Я снял этот перстень с его руки, сам не знаю зачем. Наверное, чтобы не дать злости угаснуть. Я смотрел на него вечерами и вспоминал. Как меня не выпускали из комнат, страшась, что мои странности увидят слуги. Как мать отшатывалась от меня, когда я рассказывал ей о духах. Как отец пытался ударить меня в спину, пока я радовался, как идиот, неожиданной прогулке… Я вспоминал, чтобы потом мне было легче их убивать. И мне было хорошо!»

— А теперь? — коротко осведомился Лар, ошарашенный бешеным чувством, пронизывавшем каждое слово Бартеза. Тот осекся, внезапно растеряв весь свой пыл.

«Какая разница? — с досадой произнес он. — Теперь уже ничего не изменить. Я проиграл…»

— Но ты все еще здесь, — напомнил ему маг и снова посмотрел на кольцо в своих руках. — Мне оставить его здесь? Или возьмем с собой?

«Мертвое к мертвому», — последовал уверенный ответ. И Лар, повинуясь, разжал пальцы, отпуская уже никому не нужное кольцо.

Снаружи его ждал Вирджин, лениво развалившийся под большим раскидистым дубом. Увидев друга, он перекинул недожеванную травинку из одного уголка рта в другой и вопросительно поднял бровь.

— Еще одна вещь, — кивнул в ответ Лар и обернулся к пустому дому. Мертвое к мертвым. Он прикрыл глаза.