Неучтенный фактор (Хроники Лотеама) (СИ)

«Идиот!» — полыхнуло в голове, и этому внутреннему воплю, полному отчаяния, вторил громкий крик:

— Осторожнее!

Лар вздрогнул, приходя в себя, но было уже поздно. Тропа под ногами вспучилась, потом прогнулась, заставив потерять равновесие, и маг, словно во сне, увидел, как Вирджин заваливается на бок, а потом всплескивает руками, задевая гладкую черную поверхность. Сердце пропустило удар.

«Отпусти его!» — яркой вспышкой ударило по нервам. Чужое присутствие ощущалось выпуклым рельефом, и Лар с ужасом понял, что начинает терять контроль над собственным телом. Пальцы против воли стали разжиматься, отпуская Вирджина, которого, казалось, намертво впаяло в ожившую Грань. Из нее потянулись призрачные руки, жадно вцеплявшиеся в одежду кэра, а тот не мог даже вздохнуть, чтобы им помешать. Первая паника в его глазах сменилась обреченностью.

— Беги, — беззвучно проговорил он, едва шевеля губами, и Лар очнулся, словно облитый ледяной водой.

Все происходящее заняло буквально несколько мгновений — Рика даже не успел сдвинуться с места, а маг уже восстановил контроль. Тело подчинилось, заставив беснующегося от злости Бартеза вновь отступить вглубь и спрятаться. Плевать. О нем можно было подумать позже, сейчас Лара одолевали другие заботы.

— Уже, — язвительно отозвался он и намертво сцепил руки на шее кэра. Чернота упала на обоих, отсекая их от бросившегося на выручку проводника.

Было холодно — так, как еще никогда в жизни. Даже магический полог, хранивший их сон во времена войны, не вызывал такого оледенения, которое, казалось, сковывало не столько тело, сколько душу. Мерзлота пронизывала насквозь, проникая внутрь невидимыми щупальцами, и Лар, дурея от ужаса, крепче прижимал к себе единственную теплую искру, алой точкой прорезавшую сгустившуюся черноту.

«Брось его! — панически билось в висках. Чужая воля накрывала стремительно — здесь Бартез ощущал себя куда сильнее, подпитываясь от своих былых слуг, и Лару стоило огромного труда не поддаться, устоять перед его сокрушительным натиском. — Он утянет тебя за собой! Брось его, и я вытащу нас отсюда!»

«Нас? — невесело откликнулся Лар, выставив последние щиты. Сознание плыло и рассыпалось, хотелось расслабиться хоть на мгновение, но маг каким-то внутренним чутьем знал, что это убьет его сразу, растворит среди призрачных теней. — Как это мило с твоей стороны. Я даже не знаю, плакать мне или смеяться…»

Он говорил, сосредотачиваясь на том, чтобы не отпустить от себя медленно, но неуклонно тускнеющий огонек. Холод одолевал все сильнее, мешая концентрироваться и мыслить здраво, однако даже сквозь него Лар внезапно почувствовал мерную пульсацию, сотрясавшую пространство ровными толчками. Она… успокаивала. Поглаживала мягкими волнами, будто нашептывая что-то на ухо.

Расслабься.

Не причиним вреда…

Друг…

Спас… одного из нас.

«Это невероятно…»

В голосе Бартеза прозвенело искреннее изумление, впервые не окрашенное ни завистью, ни злостью. Это был кристально чистый восторг, и Лар был солидарен с ним в этих чувствах. Зрелище, если так можно было назвать то, что он не видел, но предельно ясно ощущал каждой струной души, оказалось поистине прекрасным.

Грань больше не выглядела монолитом. Она струилась, перетекала, распадалась на части и вновь сливалась воедино, чтобы через мгновение прогнуться, издав тот самый звук, напоминавший удары огромного сердца.

Нам больно.

Ты лекарь. Лечи.

Вернем… В ваш мир.

Вылечи.

— Это проводники… — завороженно пробормотал Лар, не понимая, говорит он вслух или ему так только кажется. В этом сумасшедшем месте он был не уверен ни в чем, само понятие реальности не имело тут никакого смысла. — Грань — это проводники! Она действительно живая! Прорыв покалечил часть из них, и теперь…

Нам больно.

Лечи.

И Лар очнулся. Заглянул внутрь себя, примериваясь к оставшимся резервам, и, не колеблясь, распахнулся навстречу черноте, уже не холодной и не пугавшей. Бартез прокричал что-то — надрывно и резко, — но Лар не разобрал слов. Ему было не до этого.

Лечить он умел всегда: духов — магией, людей — проверенными средствами, поэтому в том, что он собирался сделать, не было ничего незнакомого и нового. Еще не так давно он собирал порванного на куски Сола, а теперь требовалось приложить чуть больше усилий. Как просто…

«Это тебя убьет…» — «Плевать. Радуйся, тебе может достаться тело».

Стало не до разговоров. Лар осторожно прощупывал эфемерные тела проводников, исправляя поврежденное, подпитывая, наполняя собственной силой. Становилось то нестерпимо жарко, то смертельно холодно, внутри болезненно тянуло, что-то напрягалось и рвалось, но отзвуки боли терялись в живительном тепле — таком родном и привычном, что Лар ни секунды не сомневался, что его источником является Вирджин, каким-то чудом сумевший не потерять себя и даже помочь. Но и этого катастрофически не хватало…