Неучтённые миры

Я не могу так проиграть. Просто не могу!

— Не знаю, насколько сильной она бы вернулась. — Продолжил лэйтарец. — Ох, не печалься так. Хотя нет, печалься, плачь, впадай в меланхолию. Это как раз те чувства, которые должны сопровождать тебя, когда ты поймешь, насколько бессильны боги в сравнении с мощью Золотой оси. Любые боги, моя храбрая Дробь.

«А еще это второй шаг к отречению от избранности, — в холодном ужасе осознала я».

— Что с Куполом? — Враг не ответил. Я поняла все сама. Башня больше не питала Купол. Я отключилась от системы, артефакт перешел в спящий режим, а Клавдия забрала Аматри. — Ты обещал защитить этот мир. — Уцепилась я за последнюю надежду.

Люди прятались от Сияния в подвалах и катакомбах. Никто из них не видел, как одна вышедшая из строя башня, поддерживающую жизнь в Деополисе, нарушает цельность всей цепи.

— С миром все будет в порядке. — Враг продолжал меня удерживать, заставляя смотреть. — И твоих подружек я не трону. Могут спокойно доживать те часы, что остались Деополису.

Я оглянулась, ища помощь в лице Аматри. Клавдия хлопотала вокруг неудачливого визиря, приводя его в чувства. Белобрысый лэйтарец едва ли соображал, что происходит. Он пролежал в адской машине почти месяц. Если Луноликий и хотел что-то сделать, то долгое нахождение под влиянием ягод, не оставило ему шансов. Во сне и в реальности разные правила.

Знакомое ощущение портала повисло в воздухе.

Сейчас Враг заберет меня в Лэйтарию. Препарирует Малыша, как лягушку, а меня следом сдаст на торги. А если не заберет, то в течении нескольких часов я умру вместе с миром.

Не зная, что еще делать, я потянулась к припрятанному в рукаве дротику. Страх заставлял колебаться. Чувство самосохранения требовало не отрезать шанс на спасение и подчиниться Тинхе, а совесть (синдром Избранной) трагически погибнуть, спасая гипотетических невинных. Тем более я так шикарно выгляжу, что если красиво помирать, то только так.

А потом произошло то, что не ожидал никто.

Серебристые искры заскользили по полотну купола, собрались в одной точке и устремились к нам. Дверь захлопнулась. Электричество дало сбой. Механизмы прекратили движение. Свет погас. Портал вспыхнул, разрываясь на части. Во мраке комнаты мелькнула шаровая молния. Зависнув в центре помещения, она стала разрастаться. В искрящей тишине я услышала, как чертыхается Враг, и свой собственный возглас удивления.

— 19 —

В сверкающих огнях, будто бабочка, выползшая из электрического кокона, возникла фигура женщины. Ее нечеловеческие глаза горели холодным потусторонним огнем. По тронутой загаром коже водопадом стекали голубоватые звездочки силы. Они впитывались в рабочую одежду певицы клуба, видоизменяя облегающее платье во что-то чуждое этому миру. На руках и ногах лазуритового изваяния магии образовались золотые браслеты, витки ожерелья окутали шею, а темно-русые волосы увенчала диадема.

Перед нами предстала Богиня.

— Флорин? — недоверчиво спросила я.

— Нет, — ответил Тинхе.

Стены задрожали от полифонического голоса:

— Латрин Жизнедарующая!

— Ха, — все, что смогла ответить я.

С противоположной стороны комнаты мой взгляд поймала Клавдия. Ее ошалелый вид подтверждал, что преображение надменной наложницы в богиню стало для нее не меньшим сюрпризом.

— В сторону. — Тинхе оттолкнул меня назад.

Вовремя. Мощная волна энергии пронеслась по Порционке. Аппаратура, установленная деополевцами, разлетелась кусками металла. Огромный кусок рваной железяки впился в пол перед моими ногами, входя в бетон на половину ладони. Вскрикнула Клавдия.

— Жестокая злобная богиня, проклявшая расу фоморов, — напомнила себе я, но была услышана. От божественного слуха за арматурой не спрятаться.

— Мягкосердечная богиня, обманутая злыднем из глубин подземелий!

Следующий толчок нервного срыва богини проломил крышу Порционки. Следом молния рванула в Тинхе, треща осыпающими искрами. Мужчина отреагировал мгновенно. Божественная сила столкнулась с золотой магией и, оставив на ней трещину, разлетелась в стороны. С другой стороны зала Клавдия уговаривала Аматри спрятаться. Белобрысый франт еще не до конца отошел от ягодной эйфории.

Флорин — богиня… Никак не укладывалось в голове, но становилось понятно, зачем изнеженной фаворитке было покидать уютный дворец и присоединяться к нашей маленькой группке, отправившейся на поиски артефакта.

— Хватит, Флорин! — закричала я. — Ты все рушишь!

— Я не Флорин! — пророкотал гром.

А дальше все завертелось быстрее, чем карусель. Магический щит Тинхе вспыхнул ярче Сияния. Волна невидимой свирепой энергии отшвырнула меня будто щепку. Путаясь в подоле пышного платья, я врезалась в хлипкий постамент. Тот зашатался, придавливая меня сверху. Незажившие раны взвыли с новой силой. Если бы не золотая магия, смягчившая удар, я бы размазалась по стене кровавым джемом. Только чудо, что никакая железная балка не протаранила мне бок.