Неудача в наследство

— Занемог он, ваше благородие. Велено доставить, — нестройно отозвались полицейские.

Дальше день понёсся в вихре хлопот по обустройству бывшего арестанта. Приглашённый Поликарп Андреевич целый час осматривал больного, вздыхал и качал головой, но ничего, кроме отдыха, не выписал.

— Покой ему нужен, душевный и физический, — пропыхтел доктор, отвечая на вопрос Михаила. — Отрадно, что вы о слугах своих столь сильно заботу проявляете, но не переусердствуйте.

— Это не слуга. Это друг мой.

— И с другом не переусердствуйте. Ничего необратимого с ним не произошло. Содержали его в строгом соответствии с нормативами, законом установленными. Физически он здоров, что касается ран душевных… То здесь я не властен. Да и вы вряд ли поможете. Отдохнёт, в себе разберётся, а там видно будет. Шестиликая милостива.

Поликарп Андреевич ещё повздыхал, взял плату за вызов да и отбыл. Андрей Дмитриевич тоже засобирался, но покинуть гостеприимный дом приятеля не успел, на пороге возник Леонтий Афанасьевич, чуть утомлённый, но вполне благодушно настроенный.

— Все здесь? — весело поинтересовался он. — Никуда не выходили? Вот и чудненько! Значит, и глупостей не наделали. Но прохлаждаться хватит. Вы, молодой человек, — Ромадановский взмахом руки указал на Андрея, — с завтрашнего утра поступаете в моё полное распоряжение. Будете мне экскурс по округе устраивать. По тем местам, где злодей ваш отметился. Ну а ты… — Леонтий Афанасьевич посмотрел на Михаила, вздохнул, поморщился и, прихлопнув комара на щеке, продолжил: — Ты тоже погуляй где-нибудь… Соседей навести, что ли. О выполнении второго условия отчитайся, а то Анна Ивановна до сей поры не в курсе, что вчера произошло. А она и так вся в хлопотах, зачем ей лишние волнения по пустякам?

Михаил покосился на ладонь. После свидания с Турчилиным Знак вёл себя чрезвычайно тихо, даже очередной треугольник исчез без уже привычных жжения и свечения. Или в угаре вечернего выяснения отношений подобные мелочи прошли незаметно? До окончания спора сталось всего пять дней, да и то от пятого — несколько часов всего. Михаил потёр руку. К Кречетовым заехать не помешает. С утра прямо. Старшую сестру навестить, да и младшую успокоить, сказать, что Турчилин её в неудавшейся шалости не винит.

— Ну что ж, — продолжал меж тем Ромадановский, — Вячеслава привезли? Отдыхает? Пускай отдыхает. Тревожить не стану. Я с ним в Крыльске виделся. Пойдёмте, Андрей Дмитриевич, я вас до дому подвезу. Завтра нам с вами за работу раненько приниматься придётся.

Он небрежно качнул головой на прощание и вышел, уводя за собой растерянного заседателя.

Михаил стоял у порога, смотрел на захлопнувшуюся за гостями дверь и чувствовал, как в груди поднимается волна раздражения. Вчера выволочка за пари была, в неосмотрительности и едва ли не в покушении на мировое устройство обвинили, а сегодня пари — это пустяковые волнения, которые чрезвычайно занятой Анне Ивановне ни к чему. Андрея Дмитриевича в гущу событий, а его в сторонку? А кто сообщение в комитет писал? Заседатель?

Рядом послышался назойливый комариный писк. Михаил резко выбросил вперёд руку и придавил наглого кровососа, судя по алому пятнышку на ладони, уже успевшего кем-то пообедать.

Глава 67. Чуть свет — уж на ногах…

— Я, признаться, несколько не рассчитал времени, — проговорил Михаил, с преувеличенным вниманием разглядывая рисунок на ковре в гостиной Кречетовых. — Прошу прощения, что потревожил в столь ранний час.

— Да полно вам, — отмахнулась Аннушка и подошла к распахнутому настежь окну. — Вы с Андреем Дмитриевичем на днях и пораньше нам визиты наносили.

Лёгкие пёрышки облаков плыли по прозрачной глади неба. Где-то далеко овсянка выводила своё «зинь-зинь-зинь-зииик». Трава и листва на деревьях радовали свежей зеленью, видно, ночью шёл дождь, луж не оставил, но округу умыл.

— Наносили, — не стал отпираться Михаил. — Но тогда все в этом доме на ногах уже были, а сегодня я, получается, ворвался, когда хозяева ещё отдыхают — это несколько неловко.

— Ну, меня вы не разбудили, я пташка ранняя, — улыбнулась Аннушка, поворачиваясь к гостю. — Да и других не потревожили, так что неловкость ваша излишняя. Маменька вчера на вечерней службе в храме задержалась, а папенька дожидался её. Сегодня даже визит Леонтия Афанасьевича их в столь ранний час поднять не смог бы.

— Оно и к лучшему, что ваши родные отдыхают ещё, — пожал плечами Михаил и наконец-то перевёл взгляд с ковра на собеседницу. — Мы с вами серьёзно поговорить сможем. Нам есть о чём, — он показал ладонь с красующимся на ней Знаком.

— Есть, — согласилась Аннушка. — Ещё одно условие накануне зачлось. Расскажете? Нет? Ваше право. Я, признаться, поняла, что первоначально ошибалась и думала о вас хуже, чем вы есть на самом деле. Сейчас я благодарна за то, что, имея возможность повернуть пари в свою пользу, вы благородно оставляете владение усадьбой за папенькой…

Глаза её лучились мягким светом раскаяния и доброго расположения к собеседнику. Михаил поморщился и поспешил перебить её: