Неудача в наследство

— Ваше сиятельство, потрудитесь объясниться! — яростным шёпотом зазвенел Андрей Дмитриевич, бережно отстраняя от себя невесту.

Ромадановский удивлённо вскинул голову и вопросительно изогнул бровь.

— Почему мы стоим? Чего мы ждём? Почему вы приказали Порфирию Парфёновичу не поднимать шума? — скорее обвинительно, чем вопросительно прогудел заседатель, с хрустом разминая пальцы.

Князь раздражённо нахмурился и, возвращаясь к записям, пробурчал:

— В настоящее время преступник проводит подготовительный этап ритуала. Определить его точное месторасположение по эманациям невозможно. Когда ритуал перейдёт в активную фазу, будет всплеск, который позволит засечь место его проведения довольно точно. Активная фаза будет не слишком долгой, но мы с Порфирием Парфёновичем разделили площадь поиска на две зоны, так что один из нас обязательно успеет до того, как преступник скроется. Не переживайте. Он будет пойман.

Аннушка почувствовала, что воздух стал вязким и требуется приложить неимоверные усилия, чтобы протолкнуть его в грудь.

— Всплеск? Активная фаза? Преступник не успеет скрыться? — заговорил Андрей голосом таким низким и рокочущим, что Аннушке показалось, будто земля и та дрожит, откликаясь на этот рык. — То есть вы хотите сказать, что мы будем тихонечко выжидать, пока этот изувер будет измываться над ребёнком, а с места двинемся лишь тогда, когда он девочку на лоскуты кромсать начнёт? Но переживать мне не стоит, так как к месту преступления мы успеем вовремя. Вовремя? Преступник не убежит, а детский труп не остынет?! Так, ваша светлость?

Князь вновь поднял голову от расчётов и, сощурившись, посмотрел в глаза молодого человека.

— Хм, если не принимать в расчёт эмоциональную окраску вашей речи, то логическую последовательность событий вы выстроили верно, — холодно проговорил он.

Ноги Аннушки стали ватными, и она начала медленно оплывать вниз, но окончательно осесть в траву не успела. Стоящий за спиной Милованов сделал шаг и довольно бесцеремонно подхватил её одной рукой поперёк туловища. Фонарь, зажатый в другой руке, раскачался, размывая очертания людей и предметов и запуская тени в бешеную пляску.

— Верно?! — продолжал рокотать Андрей, наступая на князя. — Как вы можете? Вы обрекаете ребёнка на мучительную смерть! Вы становитесь соучастником убийцы! Вы и нас в соучастников превращаете!

Ольга всхлипнула и, уставившись на жениха огромными испуганными глазами, зажала себе рот ладошкой. У Аннушки зашумело в ушах.

— Не смейте терять сознание! — раздался грозный шёпот в макушку.

Милованов дёрнулся, поудобнее перехватывая фонарь и встряхивая навалившуюся на него Аннушку. Неожиданно этот толчок привёл её в чувство. Картина перед глазами стала чёткой. Звуки, до той поры сливающиеся в монотонный маловразумительный сплошной гул, распались, стали ясными, чистыми и понятными.

— Я не намерен сидеть и ждать! — рычал заседатель в лицо Ромадановскому. — Я беру людей, и мы прочешем каждую пядь этого проклятого Девятиликим леса! — закончил Андрей и, обернувшись, гаркнул: — Лука!

— С-с-стоят-т-ть! — по-змеиному прошипел Леонтий Афанасьевич. — Молч-ч-чать!

Андрей рывком повернулся к князю, раздувая ноздри, втянул воздух. Ромадановский, значительно уступая заседателю в ширине плеч, превосходил его в росте, а потому глядел на подчинённого сверху вниз. По губам его скользнула горьковато-снисходительная усмешка, и он гораздо тише произнёс:

— Вы будете молча стоять и ждать. Успокойтесь! Соучастником убийства вы не станете. Вина падёт на отдавшего приказ. Я приказал, и я за это распоряжение перед божьим судом отвечу, а людской меня не волнует. Так что — ждите!

Каждое слово князя, произнесённое музыкальным, бархатным голосом, оказывало на Андрея Дмитриевича воздействие, далёкое от успокаивающего. Аннушка видела, как сжимались его кулаки и бледнело лицо, как каменели скулы и губы сжимались в тонкую прямую линию.

— И прекратите истерить! — закончил свою речь Ромадановский, небрежным взмахом узкой ладони показывая, что собеседник волен идти хоть и недалеко, но на все четыре стороны.

Глаза Андрея мгновенно утратили всю присущую им детскость и превратились в два светящихся куска льда. Правый кулак коротко, без замаха взметнулся вверх и вперёд. Достигни он своей цели, Ромадановский получил бы как минимум перелом носа, но реакция у князя оказалась отменной. Он чуть качнулся, чуть присел, перенёс вес тела с ноги на ногу, и пудовый кулачище заседателя просвистел мимо, лишь слегка мазнув по тонкой аристократической скуле.

На мгновение у омута всё замерло. Даже звуки. Затем фонарь в руках Милованова как-то странно перхнул, мигнул и с громким шипением погас, погружая всех участников и свидетелей во тьму. И тотчас же ночное безмолвие разрезал истошный Ольгин визг.

Глава 79. И вновь пари