Неудача в наследство

Женщина споро поставила перед ним всё требуемое и вновь отошла к плите, качая головой и бормоча себе под нос что-то не слишком одобрительное. Михаил ел, не обращая внимания ни на неё, ни на оторопь заходящих в кухню работников, которые появлялись на пороге с разными выражениями лиц, но в момент, когда видели барина, уплетающего кашу за общим столом, натягивали одинаковую растерянно-робкую гримасу.

Михаил утёр губы от молока и оглядел затаившихся слуг. Взгляд зацепился за Фёдора, тот мрачно наворачивал кашу на противоположной стороне стола.

— Доешь и седлай каракового, — приказал ему Михаил и, кивнув всем, отправился вон из кухни.

В спину ему понеслось удивлённое гудение и недоумевающее жужжание. Такой же изумлённый ропот встретил его и полчаса спустя, когда он вышел на крыльцо.

Фёдор подвёл осёдланного Пала. Жеребец фыркнул и сверкнул тёмным глазом из-под чёрной чёлки. Михаил потрепал его по шее, и укоризны во взгляде коня чуть поубавилось.

— Засиделись мы с тобой, — протянул Михаил и взлетел в седло.

Сегодня дорога к дому Андрея показалась раза в два короче, чем накануне. Спешиваясь, Михаил даже пожалел мимоходом, что не свернул и не нарезал пару кругов по округе. Впрочем, сожаления эти мелькнули и пропали. Уездному заседателю тоже не сиделось на месте, он спешно собирался в Крыльск, и ежели б путь к приятелю удлинился, то они наверняка разминулись бы.

— Ты специально, что ли, подгадываешь? — хохотнул Андрей, ведя гостя в кабинет. — Я уж на порог опасаюсь выходить, каждый раз оглядываюсь, нет ли тебя поблизости.

— Робкий какой, — буркнул Михаил и вынул из кармана список.

— Что это? — спросил Андрей, беря измятую бумажку двумя пальцами и осторожно разворачивая её.

— Перечень. Имена ребят, у которых за последний год кошек убили. Тех, что кошкодаву приписывают.

Андрей Дмитриевич посерьёзнел и попытался прочесть, сперва про себя, затем вслух. Споткнулся на первом же имени, озадачился, почесал бровь и, возвращая листок Михаилу, предложил:

— Ты вот что, зачитай, а я своей рукой запишу. Тебе с твоим почерком шифровальщиком только работать, — продолжил он, усаживаясь за стол. — Не было на тебя в детстве Феодосия Евграфовича. Гувернёр мой. Ох и суров был! Чистописание уважал очень. И с подопечных аккуратности и разборчивости требовал.

Андрей устроился и стал набело записывать то, что и сам Михаил разбирал с трудом. Когда последнее имя оказалось перенесено на новый лист, хозяин поинтересовался у гостя:

— От Вячеслава Павловича известий нет? Он про Веленских разузнать обещался.

— Есть, как не быть. Вчера ещё разузнал.

Андрей отодвинул записи и ухватил чистый лист.

— Ну так рассказывай, чего тянешь?

— Да рассказывать-то и нечего особо. К кошкодаву сёстры никакого отношения не имеют. У Невенской слышал я обрывки обычных бабьих глупостей.

— А ты всё ж расскажи, а там вместе… — начал настаивать Андрей, но закончить фразу не успел.

С улицы донёсся истошный женский крик:

— Уби-и-или!

Андрей и Михаил столкнулись у дверей кабинета, просочились в коридор и уже несколько мгновений спустя буквально вывалились на крыльцо. Крики не замолкали. Дебелая рябоватая баба, сидя в пыли, размазывала по щекам пот и слёзы. Её трясло. Лицо исказила гримаса ужаса, из перекошенного рта вылетал вой, время от времени складывающийся в отдельные вполне узнаваемые слова.

— Убили! Там… Спаси Шестиликая… Смертушка! Душегу-у-убы!

На улицу высыпали все, кто был в доме, обступили голосящую бабу полукругом, но подходить к ней не решались. Перешёптывались. Всхлипывали. Михаил оглянулся и понял, что ещё немного и голосить примутся уже хором. Взгляд его зацепился за ту самую старуху, что вчера встретила его здесь так неласково. В подрагивающих руках она держала запотевшую крынку. Узловатые пальцы вцепились в тёмные глиняные бока. Старуха смотрела на воющую бабу, поджав и без того узкие губы, и неодобрительно качала головой. Из толпы слуг стали раздаваться возгласы:

— Ой, страсти-то!

— Помер кто?

— Лихо-лишенько!

Баба закатила глаза и прибавила громкости.

Михаил шагнул к старухе, вынул из её рук крынку и с размаху выплеснул содержимое на бабу. Та всхлипнула, икнула и замолчала. Умолкли и остальные, растерянно переводили взгляд с утирающей белую гущу с лица бабы на Михаила, держащего в руках опустевшую крынку.

— От изверг! — беззлобно ругнулась старуха, нарушая тишину. — Простокишу-то зачем перевёл? Нешто тебе вода не угодила?

Михаил смущённо вернул ей сосуд, только теперь увидев стоящую рядом с крыльцом бочку с водой и плавающий в ней ковш.

— Ничего, нам и вода пригодится, — подал голос Андрей. Зачерпнул из бочки и протянул полный ковш бабе.

— Я полью, — пискнула вертлявая полная девчонка, судя по всему, родня рыдающей бабы.

— А вы чего столпилися? — грозно поглядела на остальных слуг старая ключница. — Делать неча? Без вас разберутся, а понадобитесь — так кликнут…

Оглядываясь и переговариваясь, люди стали расходиться. Вскоре у крыльца остались Андрей, Михаил, ключница, девчонка с ковшом и тихо всхлипывающая баба.

Глава 38. Туесок