Неудача в наследство

— Преступление жестокое, страшное. Найти убийцу нужно как можно скорее. Мы с Андреем Дмитриевичем начали, собрали некоторые факты, указывающие… Позволяющие… Знаки и символы… В общем, у нас сложилось впечатление, что в этом деле всё непросто. К сожалению, Фёдор Николаевич поддался искушению пойти самой короткой дорогой и обвинить наиболее безответного. Он арестовал моего друга и отказался выделять видящего для экспертизы.

— Вашего друга? — вскинула брови Анна.

Михаил усмехнулся и подумал, что, по всей видимости, наличие у него друзей послужило для неё большим источником удивления, чем весть об убийстве.

— У вас на днях останавливался кто-то из друзей? — не унималась Кречетова.

— Нет, — сухо ответил ей Михаил. — Он жил в моём доме с самого моего возвращения.

К удивлённо вскинутым бровям барышня добавила округлившиеся глаза цвета гречишного мёда, и Михаил вздохнул, осознав, что разговор предстоит долгий.

Глава 50. Условие первое

Ритуальный зал был небольшой, впрочем, как и сам храм. Аннушка огляделась. В последний раз во время обряда она была здесь года два назад, да и то на представлении, а не на прощании.

Тогда у соседей останавливались дальние родственники, семейная пара, едущая в Крыльск. Они ожидали первенца и заблаговременно отправились в город, чтобы представление малыша прошло в самом крупном храме уезда. Шестиликая решила иначе. Ребёнок появился раньше срока. Откладывать представление на несколько дней или представлять малыша богам вне храма родители отказывались и были безутешны, ровно до той поры, пока не узнали, что храм, хоть и небольшой, есть и здесь. Когда же поняли, что среди представляющих дитя богам будут и княгиня, и даже видящая, то утешились окончательно. Вместе с родителями представляющих набралось аж шесть человек, тогда как в Крыльске больше чем на троих рассчитывать не приходилось. Новоиспечённый отец сиял, как начищенный самовар, молодая мамаша хлюпала носом от счастья, ребёнок, которого представили как Стригу Поладьевича, сладко проспал всё действо.

С тех пор Аннушка в ритуальном зале не бывала. Конечно, и представления, и прощания, и бракосочетания отец Авдей проводил здесь регулярно, но как-то это всё без Аннушкиного участия обходилось.

Несмотря на то, что напротив входа сегодня точно так же висели полотнища со знаками вторых божественных ликов, впечатление они производили совершенно иное. Эти полотнища были небелёные, а сами символы — вышитые чёрной шерстью, резко, нарочито грубо очерченные, без всяческих украшений и завитков. Отец, Мать и Дитя — знаки на главной стене зала всегда располагались в одном порядке, а вот на остальных — менялись в зависимости от обряда. Сегодня это были Судьба, Жизнь и Смерть — третий, четвёртый и шестой лики Шестиликой, изображённые столь же строго, как и те, что занавешивали главную стену.

Аннушка вздохнула и заставила себя оторвать взгляд от стен и перевести его туда, где слегка охрипшим голосом бабка Марья выводила песнь плача. Заметив вошедших, черничка допела строфу и тенью скользнула вон. В центре зала осталась лишь Настасья. Вернее, её тело.

— Тебе помощь наша нужна? Али одной сподручнее будет? — тихо спросил Аннушку отец Авдей.

— Одной проще, — призналась Аннушка.

— Ну мы тогда с Михаилом Николаевичем выйдем, а ты делай, что должно, — проговорил священник, ободряюще погладил Анну по плечу и вышел вслед за Марьей из зала, утянув за собой и спутника.

Анна осталась одна. Из груди вырвался тяжёлый вздох. Прислушалась, присмотрелась. Действительно — одна. Настасьи здесь тоже не было. Только оболочка.

Аннушка подошла к телу. Протянула подрагивающую руку и осторожно отвернула плат с головы погибшей. Открылось лицо Настасьи. Спокойное, заострившееся, бледное. На иссиня-белой коже ярко горел чёрно-пламенный Знак.

Видящая моргнула, не веря глазам. Дыхание перехватило. Руки не просто дрогнули — ходуном заходили. Несмотря на летнюю жару, пальцы заломило от холода. Аннушка и закричала бы, да не смогла. Сердце бухало не в груди, а где-то в горле. Дышать и то трудно стало. Со зрением тоже что-то странное произошло. Откуда-то набежавшая мгла скрыла всё, оставив видимым лишь небольшой пятачок — ввалившуюся щёку с пылающим на ней Знаком.

Аннушка начала проваливаться в беспамятство, но в сгустившейся темноте ей показалось, что кто-то взял её ледяные руки в свои тёплые ладони и плавно вернул в реальность. Аннушка проморгалась. Рядом никого не было. Она потёрла руки. От Знаков на правой руке волнами расходился жар, приятный, согревающий, возвращающий к жизни.