Неудачная шутка (СИ)

С этого момента слова расплавились, прекратили свое существование в интеллектуальной плоскости.

Джокер шумно сглотнул - слюна булькнула, словно пузырь спирта в допотопном термометре.

- Сделать. Сделать… - он начал заговариваться, сотрясаясь истерикой. - Сделать тебя таким же уродливым, как и я? Хочешь искренне улыбаться с этого дня, Брюс Уэйн? Будешь иметь наконец полное право прятаться по теням. И никто не найдет тебя, никто. Никто. Никогда.

- Ты уродливый, верно, - прошипел Брюс, ничего уже не чувствуя. - Но чтобы исказить меня, тебя не нужен нож. У тебя был шанс все исчернить изнутри… Ты должен был сейчас отсасывать мне, и лить слезки, моля о прощении, чтобы я не выкинул тебя на улицу, давать мне клятвы, обеты и обещания, и тогда - может быть - получить возможность перекрутить мне мозги. Можешь приступать. Начни с моей уличной обуви: ее надо вычистить.

Джокер захохотал, вскидывая брови: похоже, он уже обратил Бэтмена.

Это было смешно? Оборотень. Теперь они совсем одинаковые. Они и были равнозначны? Он всегда был таким или это особенная радиация изменила его?

- Я не знаю… Почему… Но мне… - прохрипел он, давясь смехом, разбрызгивая слюну, запрокидывая голову так, словно на надломленной шее ему не сносить головы. - Совсем… Мне… Совсем не весело…

Он вдруг затих, широко размахнулся над благородным, вероломным, великолепным, тошнотворным… несуществующим рыцарем, и ударил его ножом в полную силу.

========== Глава 65. ==========

Брюс пришел в себя на операционном столе, почему-то вместо хирургической мозаики света, лиц и скальпелей увидел кафельный пол и отекшие ноги пожилой медсестры - теннисные туфли, бежевые чулки, синие канаты варикоза.

Джокер, чертова кукла… Джокер-Джокер-Джокер… Джокер…

Стон. След от удавки. Прядь волос. Доверие.

Наркоз отлично держал его, но он смог преодолеть…

В следующий раз он пришел в себя в медотсеке в своем доме.

Где-то вдалеке дрожал трансформатор, в вазе истекали свежей росой бордовые георгины, а на его плече лежала теплая старческая рука.

Он ничего не чувствовал. Мир не двигался. Планета больше не крутилась.

- ? - вскинулся он, обнаруживая, что голоса у него нет ни капли.

- Мой мальчик… - незамедлительно откликнулся дворецкий, и уселся рядом. Брюс его так и не разглядел - шея не поворачивалась.

Отлично, он все-таки парализован. Отлично. Отлично. Логичный исход для глупца, поверившего буйному душевнобольному, только потому что у того печальные карие глаза.

Просто замечательно.

Если кто и будет тут гадить по часам, так это он сам. Будет обречен до последнего вдоха видеть его перед собой, закрывая глаза, не умея забыть причину своего окончательного падения.

Это его неожиданно меньше опечалило, чем что-то еще, неописуемое, но схожее с потерей денег на бирже, что-то вроде потери контроля, и он окончательно помрачнел.

Он снова сложил пересохшие губы в безмолвном вводном обращении, пытаясь понять, что чувствует, мрачно улыбаясь своей обычной эмоциональной оледенелости, эмпатической ледовитости - теперь на это у него много времени, верно? - но духа вечных самокопаний у него теперь словно никогда и не было.

Пустота всосалась в него. Он был черств, болен, предан.

- О, мастер, вам даже нельзя сейчас пить… Потерпите?

Раздраженный Брюс попытался изобразить непослушным лицом досаду - он не ребенок, он только и делает, что терпит! - вопрос - ну что, трость это прошлый век, теперь нужна коляска? - горделивую отстраненность…

- Вы скоро поправитесь, - несозвучно его опасениям продолжил старик. - У вас сотрясение и повреждена затылочная кость. Вы сейчас на мощном обезболивающем, все же травма…

Старик все говорил и говорил, но его никто уже не слушал.

Брюс моргнул: он опять ударил его по голове. Просто вырубил?!

- Он опять ударил вас по голове и ушел, - завторил дворецкий, удобно севший больному на уши. Но он должен был, был виновен в какой-то мере… - Немного повредил вам оба колена. Ничего страшного, но существует риск, что пойдут разговоры. Ваша персона всегда была отличной пищей для будуарного злословия, так что я заказал врача из Лондона.

- ? - попытался изобразить вопрос его онемевший мастер, усиленно соображая неповоротливым от медикаментов мозгом.

- Очевидно, стеклобоем, молодой человек, - сразу же понял его старик. - Это ужасно, но согласитесь…

Это ужасно. Ужасно? Это слово не может описать всей ситуации: это было унизительно, словно он был ребенком или женщиной.

- !

- Это ваше дело.

Возмущенный Брюс скривился, как мог - “Я знаю, я идиот…”

Альфред тяжело вздохнул - мальчик должен отдыхать, но он проспал уже лишних двадцать два часа, и применять дополнительные средства было бы неразумно.

- Что случилось, мастер?

Брюс изобразил лицом недоумение: неужели старик не знает?

- Конечно же, я не знаю! Или вы думаете, он сперва зашел ко мне на чай с бисквитами, мы все обсудили, а потом уже пополз на выход?

Слово “пополз” против воли встревожило Бэтмена, и это отразилось на его лице.