Неудачник

Замечаю как исподволь, окольными путями, в сердце проникает злость. Сначала холодная и склизкая, но через пару минут уже не могу свободно вздохнуть от ее жара. Я зол на себя, на Серегу, на ситуацию. На то, что пил столько времени, на то, что перестал походить на человека.

Злость проходит, трансформируется. Тело трясет, буквально подбрасывает. Кулаки сжимаются, зубы стиснуты до треска.

— Да как они смеют? — вырывается шипение. — Как смеют?

Чтобы я признал себя побежденным, смирился? Чтобы забыл все стремления и свершения? Ничтожной горсткой праха опал к монолиту вечности? Никогда!

Неизвестная прежде решимость заполняет естество. Маленькая частичка внутри встречает изменения с недоумением. Неужели это действительно я? Или просто схожу с ума? Но кому нужны маленькие частички сознания. Я храбро бросаюсь в этот лавовый поток внутренних трансформаций. Любые изменения лучше, чем то, что со мной стало. Пусть даже безумие, но не унижение, не животное состояние.

Мысли кружатся диким хороводом. Кажется, даже температура повысилась. Я не могу лежать, вскакиваю с кровати, иду в ванную. Там долго плещу на лицо холодной водой. Но успокоение не приходит.

Как он смел? Как он смел? Вопрос пульсирует в сознании. Все чаще и чаще. Ведь я же для чего-то нужен. Не зря же родился, рос, учился, что-то думал, что-то решал. Не для того же, чтобы просто так спиться, исчезнуть, не оставить следа. Но разум настойчиво спрашивает, чем я лучше других? Чем лучше алкоголиков, что спиваются до зеленых чертей, теряя человеческий облик? Противопоставить этому нечего. Многие до меня, многие после. Чем я лучше?

Чем? Чем? Чем? Ответа нет. Раньше был. Как и иллюзия, что живу не просто так, не сплю. Но теперь настало время реальности. Или других иллюзий — серых, мрачных, проеденных ржавчиной.

Сон не идет. Закрываю глаза — Серега улыбается, спрашивает, уснул я, или обделался от страха? Только я теперь не боюсь. Или почти не боюсь. Я чувствую, что могу. Пусть слабо, едва-едва, но могу. А это уже что-то.

Сильно тошнит. Иду в ванную. Блюю. Много, долго. Кажется, что вместе с остатками пищи и желудочного сока выходит немощное состояние. Слабость.

Сознание озаряет совершенно иная мысль. От осознания ее на несколько мгновений кажется, что мир остановился. Все перестало кружится, земля вращаться, я — существовать. Все кристально ясно и честно. А свет какой-то холодный, воздух вспарывает легкие.

СЕРЕГУ НУЖНО УБИТЬ!

Это как внутренний взрыв. Оцепенение проходит. Я даже улыбаюсь от простоты вывода. Как только раньше не догадался? Пришлось выстрадать, отмучиться. Выпить море отравы ради трех простых слов.

Почему дома так много зеркал? Или всегда так было? Постоянно, в реальном времени отслеживать изменения, видеть, кем становишься. И вот сейчас, после долгого периода тени, когда не разглядеть, что с тобой происходит, когда модно только реагировать на слепые изменения, я будто прозрел. Отразился в зеркале полностью — ярко и четко. Вот к чему все ведет.

И после стольких дней, ударов, разочарований, я вижу изменения. Кажется, зеркало отражает другого человека. Прежнего меня не выдают даже глаза, что из серых стали какими-то стальными, холодными, безразличными. Теперь в них просыпается новый огонь.

Я похудел, почти пропал, начавший было расти живот. Щеки впали, заострив скулы. Под глазами мешки, они как будто вдавились дальше в пространство под надбровными дугами. Нет, я не стал некрасив, еще не похож на конченного алкоголика. Просто изможден. Мучает постоянная тревога, сердце часто бьется даже в спокойно обстановке. Но я еще могу действовать. Способен на решительные шаги. Способен мстить.

Я сижу перед зеркалом в ванной, смотрю на отражение. Меня пугает этот взгляд. А точнее огонь — холодный и ослепительно яркий — что появился только сейчас. Мне страшно не за себя, хотя и такое тоже возможно. Наверно, я сошел с ума, стал безумным. Шизофрения и маниакальный синдром, или что-то такое.

Мне страшно от того, что все меняется. Что есть такие решения, приняв которые, обратной дороги нет. Страшно потому, что я такое решение уже принял. И теперь остается только идти вперед до пирровой победы. Потому что другой здесь нет. А если не идти — смерть. Хотя, кто знает, может быть это предпочтительный вариант.

Но назад пути нет, смерть еще не укрыла крылом, значит надо действовать. Я успокаиваюсь. Я серьезен, абсолютно серьезен. Огонь из глаз исчезает. Он появиться, но не сейчас. Так надо.

Я ставлю чайник, дожидаюсь, пока закипит, наливаю полную чашку. Кладу пару ложек сахара, чайный пакетик. Жду, пока настоится. Пусть заварится покрепче. Из комнаты раздаются жизнерадостные голоса с очередного шоу, где-то за стенкой что-то падает. Из открытой форточки слышен шум машин, гомон детей. Мир продолжает существовать, жизнь торжествует.

Я пью чай, крепкий, вяжущий рот. Смотрю в зеркало, и понимаю, что самостоятельно, руководствуясь внутренним позывом, вырвал себя из этого круговорота. Пусть на время, пока не доберусь до Сереги.