Неудачник

Спускаюсь в 17 кабинет. По пути здороваюсь с «нашими». Это как отдельная каста, привилегированное сословие, белая кость. А вот так здороваться, манерно пожимая руку, либо чуть кивая головой — особый знак, такое выражение радости, что ты не в жопе, а принадлежишь к элите города, находишься близко к кормушке. Поэтому я лакейски здороваюсь с вышестоящими, и сухо — с теми, кто ниже. Здесь царит иерархия, и даже когда говорят, что мы одна команда, подразумевают, что есть те, кто входит во внутренний круг. Это так. А пытаться ли лезть наверх, не знаю? Я не стараюсь, ничего не делаю. Нет, я не против лишнего бабла и дополнительной власти, но как-то не тянет туда. Может, потому что я неудачник? Все равно ничего не получится, зачем пробовать?

В кабинете уже работает Натисков. Большой, бородатый, свирепый с виду, но добрый и отзывчивый по сути. Циник, как и многие из нас, но проблемы народа решает с энергией, которой завидую.

— Доброе утро, — говорит.

— Доброе утро, — отвечаю.

Натисков зарывается в бумаги, кому-то звонит. Я сажусь за стол, включаю компьютер, запускаю простенькую игру. До приема 15 минут.

К нам ходят многие: от действительно обделенных, до мошенников и юродивых разных мастей. Когда я был студентом, обычным гражданином, не мог и подумать, что можно обращаться в администрацию по такому широкому кругу вопросов, не задумываясь, можно ли реально здесь данные вопросы решить. А люди не стесняются, приходят, просят, требуют.

И это хорошо, если человек в трезвом уме. Но часто приходят люди, с которыми разговариваешь, и постепенно понимаешь, что человек невменяем. Исподволь, неспешно надвигается какое-то странное состояние, словно удушье. Словно стены кабинета сходятся, оставляя все меньше пространства для дыхания, жизни. Ты смотришь, что-то пытаешься объяснить, но понимаешь, что будто втягиваешься в темные глубины, через огонь ненормальных, словно выставленных из жизни глаз. И еще одни шаг — все, обратного пути не будет.

С такими я общаюсь недолго, стараюсь уходить. И именно про них мы с Натисковым говорим до начала приема.

— Вчера в приемную такая тетка приходила, — говорит Натисков. — Здоровая, глаза дикие. Говорит, вы знаете, что людям нужна помощь? Я говорю, что конечно знаю, только за каких людей она хлопочет? И представляете, Владим Славыч, она тычет пальцем вверх, и говорит: «Они там! Их уже несколько тысяч. Надо спасать!».

— Да… — только и отвечаю я.

— И, вот я ей и говорю, что не знаю, как им помочь. У нас лесенки такой нет, чтобы всех оттуда вытащить. А потом, между делом, спрашиваю, не обращалась ли она в компетентные органы? Вопрос то ведь серьезный. И, представляете, она говорит, что обращалась, но ее послали… сюда! Там ребята приколоться решили.

— Да, ха-ха! И чем все закончилось?

— Сказал, чтобы писала через общий отдел.

— Откуда они такие берутся? — спрашиваю. — И как человек может сойти с ума и не заметить?

А сам думаю, что может быть это мы с Натисковым и все остальные сошли с ума, и не заметили. Все, поголовно, и уже давно. Так давно, что перестаем замечать.

— Это еще что, — говорит Натисков. — Вот я когда работал в госконтроле, там такие кадры попадались, всем нынешним фору дадут. Вот, например мужик, бывший летчик. Приезжайте, говорит, у меня по всему дому летают зеленые пилоты, спать не дают, достали совсем. Мы приезжаем, осматриваем квартиру. Естественно, ничего нет. А мужик говорит, они, гады, при людях не летают, прячутся.

— Да, — только и говорю я.

— Он нам мозги компостировал около года. Потом умер…

Натисков задумывается, смотрит в окно.

— Или вот старуха была, — продолжает. — Приезжайте, говорит, у меня постоянные утечки газа. Мы приезжаем, осматриваем квартиру. А у нее все щели, все углы, косяки, вообще все залеплено пластилином. Она очень тихо, по секрету, говорит, что, мол, соседи травят, вот она все щели и залепила. Соседи хотят ее из квартиры выжить.

— Да…

— Она говорит: «Чувствуете запах?» А запаха нет. Я ей так и ответил. Она просит замерить. Мы неделю прибор искали, потом замеряли. Естественно, прибор ничего не показал. Старуха взъелась, на меня чуть ли не с кулаками. Говорит, «вы с ними заодно, квартиру у мены отнять хотите, отравите, и заселитесь». И что ей сказать?

— Хм…

— Такие у нас люди. Причем, эти-то просто сумасшедшие. А тех, что с особенностями еще больше…

— Да, народ у нас разный, — говорю я.

Больше не разговариваем. Натисков что-то печатает, я раскладываю пасьянс. Начинается прием.

Заходит мужик. Тощий смуглый, в очках. В руках палка — хромает. В вязаном свитере, бесформенных спортивных штанах, и ботинках. Снимает кожаную кепку.

— Здравствуйте! — говорит твердым голосом. Глаза острые, какие-то горящие.

— Здравствуйте! Присаживайтесь. Слушаю вас, — отвечает Натисков.

Мужик хмурится, начинает говорить:

— Я хочу попасть на прием к вашему начальнику.

— По какому вопросу? — спрашивает Натисков.

— По личному. Запишите меня на прием.