Неудачник

Я окончил универ. Лапоть сразу взял к себе, и, параллельно, Другин предложил стать преподом, человеком из этой призираемой, ненавидимой, но горячо любимой когорты. Думал я несколько дней. Но в итоге решил, что такой опыт не помешает. Да и Другин после стольких лет директорства Надежды Николаевны, принялся за реформы. Я хотел помочь. Но если уж окунаться в болото, зовущееся системой высшего образования, то только для того, чтобы, как минимум, сделать его чуть сущее и пригоднее для жизни. А в идеале — осушить, наладить жизнь нормальную. Такие были мысли.

Реальность оказалось несколько другой. Большая часть преподавательского состава абсолютно не мотивирована на непосредственно преподавание. Механическое чтение лекции, иногда даже не понимая, что читается, — обычное явление. Никому не хочется вкладываться в преподавание. Студенты не оценят, начальство тоже. Гораздо проще хранить нейтралитет, такой хрупкий мир, или быть со студентами на широкой ноге. Так проще выжить, спокойно получать зарплату, и небольшие бонусы во время сессий. Тут трудно что-то менять.

Комплекс неполноценности преподавателя ВУЗа — намного сильнее аналогичного комплекса у простого школьного учителя. Учитель работает с детьми. Несмотря на их необузданность, всегда можно самоутвердиться за счет ребенка, что еще ничего не умеет, не формировался, и всецело зависит от взрослых. С преподами все сложнее. Многим из нас не добавляет оптимизма тот факт, что зачастую ты идешь в универ пешком, из небольшой квартирки где-то на окраине, через несколько остановок общественного транспорта, а студент, которому ты через несколько минут будешь объяснять основы маркетинга — на джипе представительского класса с красивыми номерами.

Этот комплекс более глубок. Чего здесь только не намешано: и собственная никчемность, неспособность измениться, и зависть, и отсутствие возможностей повлиять. Похоже на внезапный удар дверью в лицо как: больно и неприятно, но ничего не сделаешь, это же дверь, как ее накажешь?

Обычный филиал — это несколько кандидатов, иногда докторов наук, пара десятков преподавателей, обслуживающий персонал и студенты. Большинство из которых хочет без лишних проблем получить диплом. И имеет покупательскую способность. Такой нехитрый маркетинг. Со временем, при попустительстве руководства, почти каждый филиал становится локальной ярмаркой по продаже дипломов, не подкрепленных реальными знаниями. А многие руководители способствуют этому, создавая все условия для подобной торговли.

В городе всего три филиала, и известный круг преподавателей. Почти все они кочуют между филиалами, чем дополнительно снижают качество образования. Обычный Семен Семенович или Марья Ивановна берут по основному месту работы как можно больше часов, чтобы получить хорошую зарплату. Потом иду в другие филиалы, где, как совместители, набирают еще. В итоге день такого преподавателя полностью загружен лекциями. Какая там подготовка, изучение новой литературы, научная деятельность. Все съедает монотонная бубнежка в различных местах.

Я понимаю студентов, что не хотят ходить на лекции. Сам на них спал. Нет, есть и талантливые преподаватели, но в рамках системы высшего образования города их ничтожно мало. Так мало, что общей картины это не меняет. Положение несколько спасают только «варяги» — преподаватели головного вуза. Но в наше захолустье приезжают не лучшие, да и работа рейдовым методом, лекции по двенадцать часов в день в течение недели не способствуют повышению качества.

Провинция прирастает филиалами. И, если вдуматься, становится страшно за наше образование. И немного стыдно, что являюсь небольшой его частью, но ничего не могу изменить. Другин пытался, но тоже лишь начал. А с его отъездом все, как минимум, возвращается на круги своя. А сейчас — скатывается еще ниже.

Я смотрю на здание. Кажется, что вместе с Другиным исчез и дух филиала. Становится мрачно, с верхних этажей веет ветхостью, холодом и сыростью не начатого ремонта. Пройдет еще пару лет, и все рухнет, сравняется с землей.

Но я нутром чую, что ничего не рухнет. Пока здесь замешаны деньги, все будет развиваться, конвейер — крутить шестеренками, выдавая все новые дипломы. Не важно, что после этого страну ждут экономические кризисы и развалы производства. Главное — прибыль здесь и сейчас. С надеждой, что типичного недоспециалиста исправит, даст опыта и знаний работа.

Достаю телефон. Набираю Киру. Хочется чего-нибудь теплого, родного.

— Привет, Кира! Как дела?

— Здравствуй, Вова. Все хорошо. А у тебя как?

— Нормально. Я в универе. Ты дома?

— Да, отдыхаю. Слушай, приезжай ко мне?

— Нет, Кира, не получиться. У меня много работы.

— Но я уже сколько раз тебя звала, — говорит расстроено. — Приехал бы, познакомился с родителями. Я хочу, чтобы вы познакомились.

— Не сейчас, сладкая. Давай потом…

— Но почему?

— Да, работы много.

— Ну, как знаешь, — говорит каким-то недобрым тоном. — Я тебя предупреждала.

— Ну, что ты, Кира? — спрашиваю извиняющимся тоном. — Это ведь работа, от нее никуда не деться.

— Ладно, работай…

— Пока, сладкая!

— Пока…