Неудачник

Короткие гудки. Почему не хочу идти к ней, знакомиться с родителями? Скорее всего, мешает страх. Страх сближения, несмотря на то, что итак близки как никогда. Были. Или я такой упрямый. Не знаю.

Уже раздаются тревожные звоночки.

Подпись

Лапоть уезжает в командировку. Куда-то в Москву, на обучение. Это такой милый корпоратив, где можно хорошо провести время. Чему там учат — не знаю. И знать не хочу.

Впервые в нашем подразделении я остаюсь за главного. Пусть, и чисто формально. Никто мне ничего не доверяет. По каждому вопросу нужно звонить Лаптю, советоваться, ждать решения. Это и к лучшему. Зачем нужна лишняя ответственность?

Через несколько дней после отъезда Лаптя, встречаю в коридоре Артема. Он идет бодро, чуть не приплясывая. Увидев меня, улыбается, долго жмет руку. Появляется ощущение, что я в оккупированном после войн здании, а Артемка — воин-завоеватель. Столько самодовольства!

Только если бы это была оккупация, со мной бы не здоровались, а приветствовали бодрым ударом приклада в челюсть.

— Привет, Вова! — радостно восклицает Артем.

— Здорово! — сухо говорю я.

— А что так невесел?

Молчу.

— Да, ладно, — продолжает балагурить Артем. — Не нервничай.

И, подойдя ближе, тихо добавляет:

— Со дня на день.

Я чуть не шарахаюсь в сторону. Блин, где же осторожность? Здесь же кругом камеры. Вдруг кто-нибудь захочет просмотреть отснятый материал, и увидит…

Нет, конечно, это паранойя. Постоянное зудящее беспокойство, боязнь слежки. Беспричинная, но острая. Кому до нас есть дело?

Дело есть всегда. Даже если оно гипотетическое. Но шажок за шажком, каждый сантиметр пути обрастает сухими строками протоколов. Даже если никому нет дела. Надо будет — поднимут все. И вывалят где нужно. Так, что не отмоешься.

Уже дома вспоминаю, что вечером, буквально через полчаса, у меня лекция. В той группе. Это полтора часа нервов: оголенных, вибрирующих от прикосновений. Я почти чувствую их дрожь.

Звоню Кире. Гудки длятся до тех пор, пока не прерываются словами оператора. Абонент не отвечает, попробуйте перезвонить позже. Или что-то в этом роде, я не слушаю. Кира не хочет говорить. А может быть, просто оставила где-то мобильник. Вот сейчас, через несколько минут найдет, увидит мои звонки, и перезвонит.

Но проходит минута, пять, десять. Нет ответа. Пустота. Нет желания что-то делать. Пустота.

Вспоминаю про лекцию. Какая лекция? Нет, не пойду. И, какие бы не были последствия, не пожалею. Когда что-то не так с жизнью, забываешь про такие мелочи, как лекция. Кому она нужна? Никому, даже мне. Группа порадуется, что меня нет. Подождут для порядка минут пятнадцать, и уйдут.

Звоню еще раз. Нет, не отвечает. Только гудки. С каждым разом кажется, что их становиться больше. Где-то там, в недрах штаба оператора мне сочувствуют, или смеются, — не важно, но прибавляют по несколько гудков, чуть, не сотые доли увеличивая шанс. Пока не раздается голос оператора. Абонент не отвечает, попробуйте перезвонить позже. Насколько позже? Не в этой жизни, отвечает внутренний голос, похожий на голос оператора.

День сменяет день. Я начинаю беспокоиться. Телефон Киры включен, но ответа нет. Что случилось?

В администрации все спокойно, начинается период отпусков. Народ ходит умиротворенный. Я сижу в кабинете, роюсь в интернете. Заходит Артем. В руках папка: черная, кожаная, в таких носят почту заместителям главы. Взгляд сам останавливается на ней, отмечает мельчайшие складки, неровности поверхности. Нехорошее предчувствие на мгновение вспыхивает в сознании.

— Привет, Вова, — говорит Артем радостно. — Ждешь?

Надо гнать его взашей, говорит внутренний голос. Гнать так, чтоб только пятки сверкали. Ничего не подписывать, ни на что не вестись. Но жадность, внутреннее стремление к легкому богатству сопротивляется. Это же реальный шанс. Это несколько лет беззаботной жизни для Киры и меня. В конце концов, сколько можно оставаться нищим?

— Здорово, — отвечаю почему-то шепотом.

— Проснитесь, граф, нас ждут великие дела!

Да пошел ты!

— Что такое?

— Он у меня.

— Кто?

— Твой шанс…

Артем раскрывает папку. Внутри один листок. Нарастает беспокойство. Нужно гнать взашей! Ни к чему мне такие деньги, ни к чему!

Или взять. Это так нужно сейчас. Тем более Артем говорил про возможную скорую нестабильность. Какой-нибудь кризис. Денег не будет, как жить? А у меня — сбережения. Отпадет не только вопрос как, но и где.

Артем кладет листок на стол передо мной. Я смотрю на текст, но ничего не понимаю. Слишком сильно волнение.

— Всего лишь подпиши, — говорит елейным голосом.

Наверно, таким тоном Дьявол предлагает заключить с ним сделку. И я не удивлюсь, если Артем достанет нож, и попросит расписаться кровью.

Или все же взять. Это же так просто. Главное, никто не пострадает. Ведь если не придут ко мне, возьмет кто-нибудь другой. И еще неизвестно, на что потратит. А, судя по тому, что все самые рыбные места заняли ребята с мутной совестью, скорее всего на что-нибудь не очень хорошее. А потом я узнаю, что с этих денег заказали человека, например, или поломали жизнь хорошей девушке.