Неудачник

В груди закипает огненный вихрь. Да, как так можно?! Глупые принципы, гордость, неспособность видеть ближе горизонта. Но, тем не менее, Кира уходит. И поделать ничего не получится. Я обессилено спрашиваю:

— А мне-то что делать?

— Это твоя жизнь, тебе решать.

Кира непреклонна. Красива и жестока. Как воительница, что держит клинок точно над шеей. Если посмотреть в глаза, становится понятно, что пощады не будет. Как и сожалений. Четкое, выверенное движение, и голова скатится в траву.

Сердце стучит бешено. Почему так получается? Что я делаю неправильно? Есть ли в этом моя вина?

Есть, отвечаю твердо.

А Кира прекрасна. Смотрит в глаза прямо, стоит верно. Она все решила. Она сильна и красива. Это ее точка. Но я почти уверен, что дома, втайне от посторонних глаз, будет долго плакать в подушку, тихо, так, чтобы никто не услышал.

— Кира, давай начнем все с начала?

— Нет, Вова, не нужно. Это все уже не важно. Я перегорела.

— Ну, скажи мне тогда, что ты хочешь?

Кира сбивается. Кажется, скажет что-то важное. Но лишь тихо отвечает:

— Ничего. Я ничего не хочу. Я пойду.

— Ну, хотя бы скажи что-нибудь?

— А что говорить?

— Ну, к примеру, что любишь меня. И что все это затянувшаяся шутка. Пойдем в кафе, поговорим, посмеемся друг над другом. Это ведь простое недоразумение. Так быть не должно, понимаешь?

— Я хотела, чтобы все было хорошо. Почему ты не слушал? Почему не шел на сближение?

Мне хочется кричать! Выразить всю ярость и негодование от ситуации. Между нами словно тонкая пленка стекла. Я вижу ее, мы можем разговаривать, но стекло искажает смысл слов. Нужно разбить его. Во что бы то ни стало. Но такое стекло не разрушить. Остается в бессильной злобе ослабнуть в попытках, так и не добравшись до Киры. Но я буду стараться. Потому что иначе просто умру…

— Я готов. Давай будем вместе?

Тишина. Да, что же делать?

— Нет, Вова, не будем. Я тебе предлагаю: давай останемся друзьями?

Вот к этому все шло. Давай останемся друзьями. Нет ничего более отвратительного для мужчины, и более справедливого. Все, она не видит в тебе любовника, только друга, жилетку для слез, помощника — не более. Я всегда внутренне боялся услышать такое. Вот, теперь услышал. И так противно, так хочется все убрать, отмотать назад, забыть. Но слова сказаны, их смысл не исправить. Остается только принять, как чашу с ядом. И попытаться жить дальше.

— Но…

— Я уже все решила.

Молчание. Убивает какая-то театральность, нереальность происходящего. И, вместе с тем, ясное осознание, что все именно так. Кира уходит, Кира все решила.

— Нет, Кира, так нельзя. Мы никогда не будем друзьями. Потому что дружба подразумевает одинаковость устремлений. И если одна дружит, а другой любит, какая тут дружба?

— Я просто смотрю в будущее. Вместе нам уже не быть. Но мы можем оставаться друзьями. Поверь, так будет лучше.

— Кира, — говорю я в отчаянии, хватаясь за последнюю попытку ее остановить. — У меня есть деньги. Много денег. Давай уедем? На юг, в теплые края, куда хочешь. Будем жить вдвоем. Не уходи, прошу тебя, давай уедем?

— Это бесполезно, Вова. Я тебе уже все сказала. Я пойду…

Кира реагирует без задержки. Ей не важны деньги, что достались такими нервами, были украдены, по сути, для нее. Я только начинаю понимать, что это все прах, пустое по отношению к чувству. Просто еще один якорек, маленькая пилюля для самоуспокоения. Но Кира другая. И я потерял ее.

— Постой!

Я хватаю ее, прижимаю к себе. Пытаюсь поцеловать. Кира отстраняется. Медленно, но настойчиво. Все стремления, все попытки как волны разрезаются волнорезом ее ледяного спокойствия. Все тщетно. Не может быть, не может быть!

Сейчас она уйдет. И не останется ничего. Мир потеряет краски. Я уже вижу отголоски персонального Армагеддона. Специально для вас. Здесь и сейчас. С доставкой в нужную точку.

— Кира, дай мне последний шанс! Прошу, не отвечай быстро. Сейчас ты уйдешь. Но я двенадцати ночи буду ждать звонка. Если позвонишь, значит еще можно попробовать. Не перебивай, пожалуйста, дай договорить! Если не позвонишь…

— Я пойду…

— И еще. Несмотря ни на что, спасибо тебе за то, что было. Спасибо, что в этот сложный период ты была в моей жизни. Я тебя за все благодарю. И прошу прощения.

Кира отстраняется, как от удара. Больно, но хочется казаться сильной. Не показывать, что тяжело. Это ее маленький спасательный круг, плавучий островок в шторме чувств. Я ее понимаю, но сам тону, и ухватиться не за что.

— Я пойду…

Сопротивляться бесполезно. Я отпускаю, склонив голову. Кира уходит, не оборачиваясь. Кажется, что вместе с ней уходит смысл, нечаянное счастье, удача. Так получилось, что жизнь улыбнулась, показала, что может быть доброй и ласковой. Но это — всего лишь презентация, демоверсия того, что может быть. Посмотрел? А дальше — либо вкладывай, либо забудь. Или не так: понял, как может быть — забудь, у тебя так не будет никогда.

Кира уходит, я остаюсь один. Во дворе, на веранде. А погода хорошая, как на заказ. Легко трепещут листья на ветру, тепло, на небе — намек на красивый закат. И Кира, что ушла, оставила одного. Так хочется завыть, что не хватает сил сдержаться.