Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева

Наука приучила нас считать, что причины исторических сдвигов имеют глубокие корни. На протяжении XX в. ученые, и не только марксистского направления, полагали, что смены исторических вех происходят под влиянием объективных, надличностных факторов, таких как изменения в балансе сил, межгосударственные противоречия, революции, новые идеологии и общественные движения. Стало также общепринятым смотреть на исторические перемены через призму «микроистории», через жизнедеятельность «обычных людей», изучая их привычки, убеждения и общественные практики. Постмодернистские концепции рассматривают власть как дискурс, повседневное социальное взаимодействие, а не как результат государственного принуждения. Времена, когда можно было описывать историю как результат деятельности «великих людей», политиков и государственных деятелей, ушли в прошлое. В результате сегодня в исторической профессии далеко не все обращают внимание на то, что когда-то считалось самоочевидным — личные качества государственных деятелей, оказавшихся у власти в ключевой момент истории, могут существенно изменить весь ее ход.

Между тем фигура Михаила Сергеевича Горбачева — яркий тому пример. Британский политолог Арчи Браун в книге «Фактор Горбачева» считает советского лидера главным действующим лицом заключительного этапа советской истории. По его словам, этот энергичный, симпатичный человек с живыми глазами и обаятельной улыбкой «сделал больше, чем кто-либо другой, для окончания холодной войны между Западом и Востоком»^{1135}. Стоит также привести слова Анатолия Черняева, ближайшего помощника Горбачева, по мнению которого, Михаил Сергеевич не был «великим человеком» по набору личных качеств, но при этом «он сделал великое дело», и это важнее «с исторической точки зрения»^{1136}. Историк Дмитрий Волкогонов отмечал, что «парадокс Горбачева» заключается в том, что он — «человек большого ума, но слабого характера». Начав перестройку под лозунгом «обновления» социализма, Горбачев «пришел спустя шесть лет к самой его ликвидации», причем помимо своей воли и желания. По словам Волкогонова, «интеллект, чувства, воля Горбачева наложили неизгладимый отпечаток на процесс мучительных перемен, названных им перестройкой»^{1137}.

Материалы и источники, призванные помочь в освещении роли и личности Горбачева, требуют критичного и крайне осторожного подхода. Это прежде всего относится к воспоминаниям недоброжелателей последнего генсека. Там можно встретить немало эмоциональных оценок, ядовитых слов в адрес Горбачева и негативных оценок его действий. Таковы, например, мемуары Валерия Болдина, доверенного человека Раисы Горбачевой, или бывшего председателя Совета министров СССР Николая Рыжкова. Более сдержаны по форме, но не менее пристрастны воспоминания и интервью председателя КГБ Владимира Крючкова и секретаря ЦК КПСС Егора Лигачева, мемуары заместителя министра иностранных дел Георгия Корниенко и маршала Сергея Ахромеева, посла в США Анатолия Добрынина. Тем не менее все эти источники, в большей или меньшей мере, необходимо изучать и использовать^{1138}.

Наблюдения сторонников Горбачева также отличаются предвзятостью, правда, иного рода. Анатолий Черняев, Георгий Шахназаров, Вадим Медведев, Андрей Грачев и другие помощники и коллеги Горбачева признают, что их бывший руководитель совершил много ошибок и не был безупречен, однако продолжают восхищаться его личностью и идеями^{1139}. Диссонансом в этом хоре стала книга Карена Брутенца, который «переосмыслил» свою поддержку генсека в годы перестройки и пришел к резко критическому выводу, что «Горбачев сделал возможным окончание холодной войны», но при этом «явился невольным, бессознательным ликвидатором Советского Союза»^{1140}.

О том, что говорил Горбачев различным собеседникам за закрытыми дверями, дают представление протоколы заседаний Политбюро, которые велись помощниками генсека, и записи его бесед с зарубежными руководителями и общественными деятелями, частично опубликованные, частично хранящиеся в архиве фонда Горбачева в Москве. Наконец, самым главным, но и самым сложным источником сведений о Горбачеве остается сам Горбачев — то, что он пишет и говорит. Мемуары последнего генсека, его воспоминания так умело отретушированы и так тщательно отредактированы, что по ним чрезвычайно трудно реконструировать его мотивы. А на многие конкретные вопросы мемуары просто не дают ответа. И все же мемуары Горбачева и его многочисленные публикации и интервью имеют ценность: они несут на себе сильный отпечаток его индивидуальности. Уйдя с должностей генерального секретаря ЦК КПСС и президента СССР, Горбачев раскрылся в новом качестве, но в то же время сохранил характерные только для него одного жесты и манеру речи^{1141}.