Читаем Неудержимолость полностью

Скорая ехала мимо, не довезла.Умер на Невском, вечером, в шесть-ноль-ноль.Я никогда никому не желаю зла,но двадцать лет за руку держит боль.Но двадцать лет за руку держишь ты,имя имён, слепой интеллектуал,в каждом столбе фонарном – твои черты,я падал, а всем рассказывал, что летал.Скорая ехала мимо не про меня.Был недоступен сервер и абонент.Пусть человек, лишающийся огня,возьмет да и выживет. Выживет обо мне.Куда-то же должен деться огонь в груди.Мой, о тебе, раз у тебя есть свой.Огня у тебя, бенгальского, пруд пруди.Веснушчатые искры на мостовой.Скорая ехала. Мальчик шёл, в облакахвитая уже семь лет из своих семи.Но двадцать лет держу я себя в руках,боль, ты, огонь – члены моей семьи.Мой двадцать первый год – это Божий смех.Держал и не выдержал, выбежал. Скрип колёс.Очередной шаг к Цели, паденье вверх.Там, говорят, больше не надо слёз.

«Мне не резон входить с тобой в резонанс…»

Мне не резон входить с тобой в резонанс:не выдержит это акустика лучших залов.Все, что не убивает, делает нас из нас,это больно, но честно,как время мне показало.

«Привыкни к ней, как будто к Петербургу…»

Привыкни к ней, как будто к Петербургуприехавший откуда-то извне.И, насыпая смуглый кофе в турку,готовь его, пожалуйста, о ней.Она хотела здесь ложиться в дуркуи там сходить с ума до бесконе…Ее давно по имени не звали.Ее давно никто не ждал назад.Она молчала, и крепчала наледьв усталых и негреющих глазах.Ее давно смеющейся не знали.Привыкли, что витает в небесах.Привыкни к ней, как будто бы к жилищу,завещанному добрым кем-нибудь.Ее уже давно никто не ищет,не выбирает, словно верный путь.Но вырастут цветы на пепелище,когда решишь ей Слово протянуть.Ее давно не видели счастливой.Воистину счастливой, а не так —«Привет. Дела нормально. Только ливеньНет, не приду. Прости. Я занята».Кто послабей, тот топится в заливе.Она сильней. Поэтому – не та.Привыкни, что вокруг нее – то зависть,то чье-то беспощадное вранье…Она с тобою рядом оказаласьне просто так. Но рядом – не вдвоём.Пока я этой женщиной являюсь,Я очень беспокоюсь за нее.

Ameno

Перейти на страницу:

Все книги серии Поэзия.ru

Неудержимолость
Неудержимолость

Имя Стефании Даниловой (Стэф) – это, безусловно, бренд. Бренд, который не стыдно носить в памяти. Следующая за «Веснадцать» восьмая книга «Неудержимолость» – трансформация автора из эпатажной «анфан террибль» в человека-беспредел, не имеющего возраста. Пожалуй, нет того, чего бы Стэф не могла превратить в текст, если бы действительно захотела.После прочтения «Неудержимолости» не покидает ощущение, что вы попали в дом человека, которого знаете вечным жизнерадостным стахановцем, держащим лицо и удары, для которого, казалось бы, нет ничего невозможного. А внутри – испытательный полигон, мастерская скульптора, часовой механизм, химическая лаборатория и живой человек в одном лице. Вглядываясь в его лицо, вы с удивлением узнаете себя, живого и напуганного всем тем, в чём вы сами себе боитесь признаться.Настало время открыть глаза. Или эту книгу.

Стефания Антоновна Данилова

Поэзия

Похожие книги

Сияние снегов
Сияние снегов

Борис Чичибабин – поэт сложной и богатой стиховой культуры, вобравшей лучшие традиции русской поэзии, в произведениях органично переплелись философская, гражданская, любовная и пейзажная лирика. Его творчество, отразившее трагический путь общества, несет отпечаток внутренней свободы и нравственного поиска. Современники называли его «поэтом оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бунтарем и печальником, правдоискателем и потрясателем основ» (М. Богославский), поэтом «оркестрового звучания» (М. Копелиович), «неистовым праведником-воином» (Евг. Евтушенко). В сборник «Сияние снегов» вошла книга «Колокол», за которую Б. Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР (1990). Также представлены подборки стихотворений разных лет из других изданий, составленные вдовой поэта Л. С. Карась-Чичибабиной.

Борис Алексеевич Чичибабин

Поэзия