Неудержимолость

Ты открываешь свои давнишние переписки,
лет пять назад. Или шесть. Что не так уж важно,
когда не помнишь, кого из них ты считала близким.
Их имяреки – имя реки «не входите дважды».

Просматриваешь их фотографии и профайлы.

Сияет вечно, как Бетельгейзе, их чистый разум.
Они с тобою зарплату пропили и пропали
с твоих радаров, и ты пропала для всех и сразу.

Как послевкусие полусладкого и полыни,

вступает в силу большая горечь о настоящем.
Что, если те, с кем сейчас идёшь из огня в полымя,
однажды так же сыграют в памяти чёрный ящик?

Через пять лет. Или шесть. Что не так уж важно,

как имена, что хотелось бы помнить вечно.
И ты боишься, что их, идущих с тобой, однажды
захочешь вспомнить,

а будет нечем.

Счастливого цвета

С тобой кто угодно поделится смертью,
дав прикурить и глотнуть алкоголя.
Еду не дают по бухгалтерской смете,
кури и узнай промо-акции боли.

Поделятся счастьем, поделятся горем,

а после поделят имущество в пользу
себя же любимых. Укатят на море.
А ты убивайся. А ты беспокойся.

Поделятся телом, – не все. Или духом,

но не боевым, как хотел, а тлетворным.
Подай на них жалобу в органы слуха,
покуда они не увяли покорно.

Поделят на сто, вызывай неотложку.

Поделят на ноль, поломав калькулятор.
Мне больно смотреть на такую дележку.
Да чтоб их самих поломало, треклятых.

Я жизнью хочу поделиться с тобою.

Без донорства, яств и дурацких советов.
И ты не смешаешься больше с толпою,
лицом став другого, счастливого цвета.

«Сердце, paloma negra, в воздухе чертит грифелем…»