Неудобная женщина

Апогей кошмара: Саймон со зловещей улыбкой следит через камеру, как я уставилась на цветы.

Я все еще была во власти этого образа, когда добралась до «Старбакса» — меня ждало занятие с Рэем.

— Доброе утро, Клэр, — поприветствовал меня Рэй, когда я подошла к столику. Я села напротив него.

— Bonjour[11].

— Все в порядке?

— Да, вполне.

Я достала распечатки. Поскольку работа Рэя связана с искусством, я решила провести урок на эту тему. У меня был подготовлен список слов, связанных с искусством. Я собиралась взять их за основу обучения языку.

Я протянула Рэю список терминов на французском:

Tableau. Peintre. Luminosité[12].

— La couleur, — сказала я. — Цвет.

Рэй неверно произнес последний слог. Я поправила его, и он сделал новую попытку. Опять неправильно. Еще одна попытка — уже лучше.

— Très bien[13], Рэй.

Другое слово, затем еще одно. Я старалась не терять концентрацию, но мои мысли то и дело возвращались к Саймону.

Я подняла взгляд от списка и обнаружила, что Рэй внимательно смотрит на меня.

— Вы похожи на одну картину в музее Орсэ, — сказал он. — Портрет мадам де Луан. Знаете эту картину?

Вообще-то я прекрасно ее знала. Во время учебы в Сорбонне я писала по ней эссе.

Мадам де Луан была куртизанкой, но позднее вышла замуж за графа. Она носила изящные черные платья, а ее длинные темные волосы струились по плечам. У нее была бледная кожа и тонкие черты лица. Казалось, она чувствует себя в гармонии с собой и с миром. В безопасности. Моя противоположность.

Я рассказала Рэю об эссе и о том, что, когда я была юной студенткой, меня в равной степени завораживали и портрет, и модель.

— Но я ничем не похожа на мадам де Луан, — заметила я.

— Внешне вы действительно разные, — согласился Рэй. — Но один критик, увидев портрет, сказал, что в ее глазах одновременно есть и свет, и полусвет. Иногда у вас такой же взгляд. В нем виден ваш внутренний свет.

— Честно говоря, я предпочла бы обойтись без полусвета.

— Я тоже. Мне хотелось бы забыть об измене жены.

Он ждал, что я расскажу в ответ нечто подобное, но я не была готова к откровениям. Это совершенно лишнее.

Я не стала говорить ничего о себе. В конце концов, я всего лишь преподаю ему французский.

Вместо этого я завела разговор об утонувшей девушке. Рэй слышал что-то такое по телевизору, но не следил за историей. Я сказала, что у меня есть несколько ее рисунков.

— У нее был талант?

— Да.

— Я бы хотел взглянуть на них.

Кажется, он был настроен серьезно.

— Почему?

— У меня в галерее есть небольшой зал, где я выставляю работы, которые в противном случае никто бы не увидел. Если она и правда была талантлива, я мог бы поделиться ими с миром.

Это было очень любезное предложение.

— А где эти рисунки сейчас? — спросил Рэй.

— У меня дома.

— Вы не против, если я подъеду и взгляну на них?

Удивительно, как они его заинтересовали.

— Или, если вам удобнее, можете привезти их ко мне в галерею, — добавил он.

Кажется, он заметил мою нерешительность и подумал, что мне не хочется приглашать его к себе домой.

Эта мысль была мне неприятна, и я быстро ответила:

— Нет, конечно, заезжайте ко мне.

Рэй улыбнулся.

— Когда вам будет удобно?

— Завтра вечером?

— Отлично.

Я продиктовала адрес, а затем тут же вернулась к роли учительницы французского.

— Итак, — сказала я, — перейдем к глаголам.

Я протянула ему лист, на котором было напечатано спряжение глагола chanter, «петь», в настоящем времени.

— Это правильный глагол, — сообщила я.

Мы занялись спряжением.

Поначалу Рэй запинался, но с каждый разом он говорил все увереннее, его произношение улучшалось на глазах.

— Хорошо, а теперь перейдем к неправильному глаголу, — сказала я. — Être. Быть.

Мы прошлись по формам настоящего времени: Je suis. Vous êtes. Il est.

Рэй повторял за мной. Я чувствовала, как подпадаю под его обаяние, но ничем себя не выдавала.

Вместо этого я сконцентрировалась на занятии.

Но при каждом взгляде на него я ощущала покалывание.

Это происходило каждый раз, когда я влюблялась.

Чувство никогда не захлестывало меня цунами, скорее мягко набегало, как морской прибой. И я принимала его с радостью и предвкушением. Теперь это похоже на подарок — коробка красиво обернута, с большим бантом. Но этот подарок я не могу принять.

4

Когда я приехала на обед, Ава сидела за нашим обычным столиком. Она подозрительно взглянула на меня.

— Мне кажется, или ты светишься, Клэр? — спросила она.

— Разве что самую чуточку, — созналась я.

Ава сделала стойку.

— Ну-ка, кто бы это мог быть… Рэй Патрик?

— Мы виделись всего три раза. И это были просто занятия!

— Когда ждать ужина и танцев?

— Не уверена, что до этого дойдет.

— И что же вам мешает?

— Мое прошлое.

— Тебе пора оставить его позади, Клэр.

Мой взгляд выражал решимость.

— Однажды так и будет.

Аву мой ответ явно не обрадовал.

— Помнишь ту клинику? Я ведь забирала тебя, когда тебя выписали. Видела бы ты себя со стороны. Полумертвая, истощенная. Смеяться ты не могла. Да ты едва говорила!

Я взяла меню.

— Что будешь есть? — спросила я.