Неугомонный эльф

Много лет тому назад эта земля еще не звалась Мраморным Островом — у области было другое имя, вычеркнутое из истории, когда рухнула большая страна, разбитая орочьими талгатами, и вместо нее образовались четырнадцать Островов Радужного Архипелага. За сотню лет, которые миновали со времени его «пробуждения», Фрозинтар не успел узнать подробно историю родной страны — ему все время было некогда. Кстати, он и на Серебряном Острове в тот год оказался потому, что направлялся на родину, — хоть издали посмотреть на замок, где много тысяч лет тому назад появился на свет. Его, так и не оправданного преступника — вернее, существо, в которое он превратился под действием наказания, — не пустили бы на порог. Но он мог жить где-то поблизости, затаившись в пещере и хотя бы издали наблюдать за жизнью тех, в чьих жилах текла та же кровь…

Оказалось, что наблюдать не за кем. Через несколько лет после того года Мраморный Остров перестал существовать.

Взгляд сам собой метнулся в ту сторону, где, завернувшись в плащ, спал Асатор. Последний — по его словам — из Мраморных Столпов, гвардейской элиты, рыцарь из числа Преданных, которым судьба умереть или исполнить свой долг. Даже не осколок — мраморная пылинка, незаметная даже опытному глазу среди сотен тысяч других. Все, что осталось от Мраморного Острова. Рыцарь и драур…

«Наместник, — напомнил себе Фрозинтар и поднес к глазам руку, рассматривая свои пальцы. — Из династии Наместников…»

Эта мысль вызвала усмешку. А и впрямь мертвому Острову нужен только мертвый Наместник. Асатор уверял, что орки не смогли убить всех — кроме чудом спасшихся девяти эльфов обязательно должен был остаться хоть кто-то, кого темноволосые пощадили для того, чтобы продать в рабство. Наверняка некоторые из этих несчастных — или счастливчиков, тут с какой стороны посмотреть, — до сих пор где-то живут. И ничего не знают о том, что тут происходит.

«На мертвый Остров вернулся мертвый Наместник».

Фрозинтару понадобилось несколько минут, чтобы переварить эту мысль. В конце концов, у него уже есть кое-какой опыт…

Решено.

Взгляд опять скользнул по телам спящих эльфов и девушки-полукровки. Поразительно похожа на его жену! Как и Карадор. Но у того от матери, правнучки Тариэль, остались только глаза и скулы, а Тара-полукровка получилась почти точной копией — такой же, как сама мать Карадора. И она прожила всю жизнь в Альмраале — городе, где он встретил Тариэль, где она потом, после его казни, вышла замуж, родила ребенка и умерла. Может ли такое быть, что в ее жилах течет та же кровь, или это случайное совпадение? Если и совпадение, то редкое — у обеих даже цвет волос был одинаковым. А ведь среди чистокровных эльфов рыжие волосы — большая редкость.

Мысли дали сбой. Какой бы ни была его жена, она давно уже умерла. И все, кто сейчас окружал его — Карадор, Асатор, Тара, даже этот мальчишка Льор, — рано или поздно умрут. А он будет жить. Он переживет их всех, потому что драуры — бессмертны. Он проводит их на погребальный костер, в фамильный склеп или на плот одного за другим, как Седону, — и останется один. Рядом будут расти и воспитывать своих детей и внуков уже их собственные дети и внуки, а он…

Ненависть поднялась волной в душе — горячая, липкая. Ненависть к своей судьбе, ко всему миру, к тому, что все сложилось именно так и уже ничего нельзя изменить. Зачем ждать? Он уйдет. Прямо сейчас.

Фрозинтар вскочил на ноги. Густые заросли орешника были в двух шагах.

Костер был виден издалека — крошечная огненно-алая точка среди деревьев.

— Один часовой, — доложил шепотом вернувшийся с разведки воин. — Еще четверо спят. Пять лошадей. Сменных нет.

— Значит, не издалека… — рассудил его напарник. — Но откуда?

— У одного на седле герб Серебряного Острова.

— Соседи, значит… Но…

Он не договорил — с противоположной от костра стороны послышался шум.

— Ушел… Пора! — скомандовал Танир.

— Карадор — мой! — тут же послышалось за спиной.

— Вот…! — Цыря высказался коротко и емко.

Вопль леди Мидарель, которая нипочем не желала ждать развития событий на безопасном расстоянии, не просто застал нападавших врасплох, но и поднял тревогу в лагере. Эльфы обычно спят очень чутко, к тому же Асатор был профессионалом. Он вскочил с постели, хватая лежащий рядом меч, — и коротко вскрикнул, когда арбалетный болт прошил ему запястье.

— Не двигаться!

Семь всадников одновременно выступили из зарослей, беря лагерь в кольцо. У двоих из них были заряженные арбалеты — Хват и Спата стреляли умело. Догадываясь, что один из двух болтов непременно вопьется ему в грудь или лицо, Асатор замер на одном колене, сжимая левой рукой простреленное запястье правой. Фрозинтара в поле зрения не было. Неужели его тоже?..

Тара, Льор и Карадор проснулись, садясь на постелях и озираясь по сторонам. Девушку всю затрясло, когда она узнала своих бывших соратников по «стае». Льор потянулся было к ножам, и его непременно постигла бы та же участь, что и рыцаря, но Танир вскинул руку:

— Нет!

Спата опустил арбалет.