Неукротимая красавица

Перемирие между Джеймсом Стюартом и его кузеном Френсисом Хепберном не продержалось долго. Хоть король и подписал 14 августа 1593 года соглашение, в котором говорилось, что его кузен прощен, как и его благородные сторонники, а все имущество, поместья, титулы и почетные звания возвращены, вскоре он почувствовал искушение взять свое слово назад. На состоявшейся 8 сентября в Стирлинге сессии парламента он попытался изменить обещания, данные в августе, а 22 сентября огласил указ, в котором запретил своему кузену и его сторонникам приближаться к нему ближе чем на десять миль. Нарушение этого предписания приравнивалось к государственной измене. Влияние Мейтленда не ослабевало.

Перчатка, брошенная королем, была, разумеется, поднята Ботвеллом и его вооруженными друзьями. В начале октября они собрались на окраине города Литлингоу, когда там находился король, а 22 октября Ботвелл был вызван на заседание Высшего совета, чтобы отвечать на обвинение в государственной измене. Отказавшись явиться на слушание, исход которого был ясен, Ботвелл подвергся осуждению. На несколько месяцев все затихло, но весной 1594 года Джеймс объявил сбор своему воинству, надеясь захватить кузена и подвергнуть королевскому правосудию. Внезапно Ботвелл появился со значительными силами своих приверженцев на окраине городка Лит, чтобы сражаться, по его словам, с испанцами, о скорой высадке которых ходили слухи, но истинной причиной его действий была демонстрация силы. Он все же надеялся убедить своего кузена решить дело полюбовно, без кровопролития.

Джеймс двинул свои силы из Эдинбурга на Лит, тогда как Ботвелл спокойно отошел к Далкиту, как будто вовсе не его преследовали. Джеймсу пришлось вернуться в Эдинбург, проиграв при этом своему кузену еще одно очко. Пограничный лорд после этого проскользнул через границу в Англию, где и жил тихо и спокойно до тех пор, пока королева Елизавета не была вынуждена признать его пребывание на своей территории и выслать.

Френсису Хепберну теперь надлежало решить, что делать: либо сдаться Джеймсу, либо примкнуть к северным графам. Понимая, что ему придется, возможно, покинуть Шотландию, он отправился на север, чтобы попытаться встретиться с Катрионой. Больше никого у него не осталось. Геркулес был схвачен и повешен еще в прошлом злополучном феврале. Маргарет Дуглас и дети вели себя так, словно его вообще не существовало на свете. Но захочет ли видеть его Катриона Лесли?

Катриона чувствовала, что у Хантли ее ждет Ботвелл, поэтому позвала дочерей и, прежде чем уехать, пообещала:

– Я скоро вернусь, мои милые, и больше уже никогда не расстанусь с вами.

Когда Аманда и Мораг убежали играть, Бесс, которой уже исполнилось двенадцать лет, негромко спросила:

– А лорд Ботвелл тоже приедет в Хантли, мама?

Первой реакцией Катрионы было ответить дочери, что это не ее дело, но, подумав, она приобняла Бесс, которая уже начала превращаться из девочки в девушку, и доверительно сказала:

– Мне думается, да, но ты не должна на меня сердиться. Если это и произойдет, то с разрешения твоего отца. Однажды ты тоже полюбишь, и тогда, возможно, поймешь свою мать.

– Я не буду любить никого, кроме законного супруга! – заявила Бесс.

Катриона улыбнулась и прижала дочь к себе.

– Как это замечательно – быть такой юной и уверенной, моя дорогая! Надеюсь, в мое отсутствие ты будешь помогать бабушке и присматривать за своими сестрами и малышами.

Бесс Лесли на мгновение взглянула на мать и вдруг обхватила ее руками:

– Ты ведь вернешься? Не оставишь нас навсегда одних?

– Нет, дитя мое, никогда! – преодолевая комок в горле, пообещала Кэт. – Я люблю вас и обязательно вернусь. Не бойся, родная!

Перед отъездом с невесткой захотела поговорить Маргарет Лесли.

– Я знаю, что мой сын обошелся с тобой ужасно и жестоко, так что не могу тебе препятствовать попрощаться с Френсисом Хепберном. Но когда вернешься в Гленкирк, ты опять должна стать доброй женой для Патрика. Он уже достаточно наказан.

И вот теперь, трясясь в седле, графиня Гленкирк скакала по холмам, за которыми располагались земли Хантли. Эллен хотела было ехать вместе с ней. Мол, Сюзан может не справиться, поскольку еще не имеет опыта, – но Катрионе удалось убедить ее остаться с Бесс, которая якобы куда больше нуждается в помощи. Истина же заключалась в том, что она не хотела, чтобы старая служанка присутствовала при ее встрече с лордом Ботвеллом. Что касается Сюзан, то Кэт надеялась на ее скромность и преданность своей хозяйке.

Наконец на горизонте показались башни замка Хантли, и сердце Катрионы пустилось вскачь.

– Полагаю, вы не захотите, чтобы мы остались, – неодобрительно заметил Конелл, сопровождавший со своими людьми графиню.

– Нет, мне в этом доме не требуется защита, ведь моя бабушка была из Гордонов.

– Я не их имел в виду, – буркнул Конелл.

Кэт рассмеялась.

– Ты говоришь о лорде Ботвелле? Это скорее его нужно защищать от меня!

Конелл помимо воли не смог удержаться от смеха. Он уже давно потерял всякую надежду понять своих господ, а если и пытался, то приходил в замешательство.