Неукротимый, как море

Все это было как-то смутно знакомо Николасу. Названия... Собственно крекинг-процесс для расщепления малоценных высокоуглеродистых соединений и превращения их в атомы углерода с последующим синтезом в куда более ценные для промышленности низкомолекулярные соединения...

– Компания эксплуатирует продуктивные скважины в Техасе, на шельфе Санта-Барбара, в южной Нигерии, а также владеет достоверными запасами на промысле Эль-Баррас в Кувейте, нефть которого и будет являться сырьем для нового галвестонского нефтеперерабатывающего завода.

– Бог ты мой... – Ник ошеломленно уставился на своего информатора. – Эль-Баррас... Но ведь эта нефть загрязнена кадмием, ее запретили к использованию...

– Промысел Эль-Баррас представляет собой месторождение, естественным путем обогащенное тем катализатором, который необходим для нового крекинг-процесса.

– И какие там данные по кадмию? – требовательно спросил Николас.

– Западный участок промысла показывает две тысячи долей на миллион, в то время как в образцах с северо-восточной антиклинали концентрация достигает сорока двух тысяч долей на миллион. – Лазарус педантично выдавал цифры. – Нефть-сырец американского и нигерийского происхождения будет компаундироваться с нефтью Эль-Баррас и затем поступать в революционную крекинг-установку. Проектом запланирован восьмидесятипятипроцентный выход малоуглеродистых летучих соединебельность в пять—восемь раз и удлинит срок службы разведанных общемировых запасов нефти на десять—пятнадцать лет.

Николас слушал этот доклад, а перед его мысленным взором стояла одна-единственная картинка: дрожащее перо самописца, регистрирующего агонию отравленного кадмием моллюска в лаборатории Саманты.

Лазарус тем временем бесстрастно продолжал:

– В ходе крекинг-процесса сульфид кадмия будет восстановлен до чисто металлической, нетоксичной формы, и этот ценный побочный продукт позволит еще больше снизить производственные издержки.

Николас помотал головой, отказываясь верить услышанному.

– И Дункан собрался это все проделать... – прошептал он. – Через два океана, по миллиону тонн за раз, в брюхе этого невесть как построенного монстра, Дункан собирается совершить то, на что не решался никто из судовладельцев... Он хочет возить кадмиевую нефть Эль-Барраса!

Из окон балкона отеля «Ритц» виднелась Вандомская площадь с ее знаменитой колонной, барельеф у основания которой был отлит из бронзы русских и австрийских пушек, прославляя боевой подвиг под Аустерлицем, где низкорослый корсиканец разбил армии обеих стран. Пока Ник разглядывал монумент, поджидая заказанный международный звонок, он быстро прикинул в уме время и сообразил, что на восточном побережье Северной Америки три часа утра. По крайней мере Саманта должна быть дома. «А если нет, – усмехнулся он про себя, – то хотелось бы узнать почему».

Зазвонил телефон, и Николас поднял трубку, не отрывая взгляда от окна.

Послышалось невнятное бормотание.

– Кто это? – спросил Ник.

– Саманта Сильвер... Послушайте, который час? Кто это? Господи, три часа ночи. Чего вы хотите?

– Передай этому мерзавцу, чтобы он натягивал штаны и убирался восвояси.

– Николас! – Раздался радостный вопль, а затем грохот и звон, от которого Ник поморщился и убрал трубку подальше от уха.

– Ах ты!.. Ну вот, я столик опрокинула. Николас, ты где? Да что же ты молчишь, Господи Боже!

– Я тебя люблю.

– В Париже. И я тебя люблю.

– О... – Ее голос приобрел унылые нотки. – А такое впечатление, что ты совсем близко. Я даже подумала, что... – Здесь она вновь взбодрилась. – Я тоже тебя люблю! Ну как ты там?

– И скучно, и грустно. Один как перст.

– Вот и славно. Ничего не меняй, не то получишь у меня. Да, кстати, я говорила, что тебя люблю?

– Просыпайся давай. Встряхнись. Мне нужно тебе кое-что рассказать.

– А я не сплю... Разве что чуточку.

– Саманта, послушай, что произойдет, если вылить миллион тонн ароматной арабской нефти – с концентрацией сульфида кадмия сорок тысяч частей на миллион – в воды Гольфстрима, скажем, милях в тридцати от Ки-Уэст?

– Вопрос на засыпку? В три часа ночи на него и Эйнштейн не ответит.

– Саманта, я серьезно... Так что при этом случится?

– Нефть станет транспортной средой для загрязняющих примесей. – Борясь с сонливостью, девушка все же попыталась спрогнозировать возможный сценарий. – Она расползется пленкой толщиной где-то в четверть дюйма, а в результате останется пятно длиной несколько тысяч миль и шириной четыреста—пятьсот миль, причем пятно подвижное.

– И каковы будут последствия?

– Погибнет почти вся морская живность на Багамах и восточном побережье Штатов... хотя нет, поправочка: погибнет все на корню, в том числе и нерестилища тунцовых рыб. Сюда же запишем пресноводных угрей, кашалотов и... – Саманта полностью пробудилась, в голосе зазвучал неподдельный ужас от катастрофической перспективы. – Николас, ты меня пугаешь. Что за больной юмор? Тем более в три часа ночи?

– А люди?