Неукротимый, как море

А помимо гордости, была еще и ненависть. Дункан Александер отобрал у него жену и ребенка. Дункан Александер саму жизнь у него отнял. Дункан Александер был врагом, и, согласно правилам Ника, с ним надо сражаться с той же целеустремленностью и безжалостностью, что пронизывали все существование Николаса Берга.

Ник налил себе очередную чашку кофе и разжег сигару. Сидя в полном одиночестве среди роскоши люкс-номера, он мрачно задался вопросом: «Если бы речь шла о другом человеке и о другом судне, которое взялось перевозить нефть Эль-Барраса... стал бы я так рьяно протестовать?»

Вопрос, разумеется, и не предполагал ответа. Дункан Александер – враг.

Николас поднял трубку и набрал еще один номер. Предстоял разговор, который он так долго оттягивал. Ему не нужно было заглядывать в записную книжку, переплетенную в красную телячью кожу, чтобы найти в ней телефон особняка на Итон-сквер.

– Миссис Шантель Александер, пожалуйста.

– К сожалению, сэр, миссис Александер сейчас в Кап-Ферра.

– Ну разумеется, – буркнул Ник. – Спасибо.

– Туда можно позвонить. Телефонный но...

– Да-да, я знаю.

Понятно – забыл, какой сезон на дворе. Ник набрал еще один номер, на этот раз в городке на средиземноморском побережье.

– Резиденция миссис Александер. Питер Берг у телефона.

По жилам Николаса вместе с кровью побежала волна эмоций, от которых загорелись щеки и защипало в глазах.

– Привет, мой мальчик. – Его голос прозвучал неестественно, пожалуй даже, напыщенно.

– Отец! – Неприкрытый восторг. – Слушай, как... Добрый день, сэр. Вы получили мои письма?

– Нет... Какие письма? Ты их куда отправлял?

– На квартиру в Куинс-Гейт.

– О, я туда не заглядывал... – Николас прикинул время, – почти месяц.

– А я получил твои открытки, одну с Бермуд, другую из Флориды. Просто хотел тебе написать, что...

Последовал отчет о триумфах и катастрофах мальчишки-школьника.

– Сногсшибательные новости! Я тобой горжусь. – Слушая сына, Николас представил себе его лицо, и от этого защемило сердце: он мало, непотери. Лишь в такие минуты Ник позволял себе признать, как сильно тоскует по сыну. – Здорово, Питер, просто здорово...

Мальчик хотел рассказать все и сразу, сбиваясь, путаясь в новостях, которые он копил так долго. Перескакивал с пятого на десятое, потому что одно цеплялось за другое... И разумеется, наступил момент для неизбежного вопроса:

– Отец, когда можно к тебе приехать?

– Это, Питер, мне надо согласовать с твоей матерью. Но скоро. Я тебе обещаю. – «Нет, надо уходить со скользкого льда», – в отчаянии подумал Ник. – Как там поживает «Апаш»? Ты уже участвовал в гонках?

– Да, вчера. Мама купила мне новые териленовые паруса, красные с желтым.

Выяснилось, что «Апаш» не занял-таки первое место, однако Ник тут же узнал, что повинен вовсе не шкипер яхточки, а капризы ветра, неспортивное поведение конкурентов, которые все норовили ударить в борт, оказавшись с наветренной стороны, и, наконец, нахальный арбитр, вздумавший снять «Апаша» с гонок за то, что тот якобы стартовал раньше сигнального выстрела.

– А потом, – продолжал Питер, – я все равно буду участвовать. Утром в субботу у нас...

– Питер, подожди. Где мама?

– В яхтенном домике.

– Ты не мог бы переключить туда мой звонок? Я должен с ней поговорить.

– Конечно. – Ребенку почти удалось скрыть разочарование в голосе. – Пап, но послушай... Ты обещал. Скоро, да?

– Даю слово.

– Тогда, сэр, до свидания.

В телефоне что-то щелкнуло, затрещало, и наконец раздался ее голос, безмятежный колокольчик.

– C’est Chantelle Alexander qui parle.

– C’est Nicholas ici914.

– О, дорогой. Как приятно слышать твой голос. Как твои дела?

– Ты одна?

– Нет, у меня ленч с друзьями. У графини очередное увлечение. Он матадор. Подумать только!

Под титулом «графини» скрывался подчеркнуто женственный и богатый гомосексуалист, который прибился ко двору Шантель. Николас будто воочию видел широкую мощеную террасу, спрятанную от посторонних глаз кронами томных сосен... Яхтенный домик-игрушка, весь словно кремовый торт, с претенциозными башенками и рыжей черепицей... Сияющая, беззаботная компания под яркими зонтиками...

– Пьер и Мими на один день пришли из Канн на своей яхте...

Пьер был сыном магната, который владел крупнейшей в Европе корпорацией по выпуску гражданских и военных реактивных самолетов.

– А Роберт... – продолжала щебетать Шантель.

Ниже террасы располагалась частная пристань и крошечная, великолепно оборудованная марина. Гости Шантель, наверное, именно там поставили свою яхту. Голые мачты лениво раскачиваются на фоне небосвода, лазурные средиземноморские волны облизывают каменный причал... В трубке Николас слышал ясный, пусть и отдаленный смех и звон бокалов – и решительно оборвал восторженное перечисление имен.

– Дункан с тобой?

– Нет, он еще в Лондоне... Освободится не раньше следующей недели.

– У меня есть новости. Ты можешь приехать в Париж?

– Ники, это невозможно. – Странно, с какой непринужденностью она пользуется его уменьшительным именем. – Завтра мне нужно быть в Монте-Карло, я помогаю Грейс с весенним благотворительным балом.

– Шантель, дело крайней важности.