Неуловимая невеста

Гарет закрыл дверь и улыбнулся. Потом, внезапно став серьезным, прошептал:

— Еще два дня. — Немного поколебавшись, он схватил ее в объятия и прерывисто вздохнул. — Я не хотел ничего говорить, пока все не закончится. Но… я не могу продолжать путь, не сказав того, что скажу сейчас. Мы сейчас строили планы, прямые и простые: едем по этой дороге, делаем то-то и то-то, а когда доберем до Элведена, все будет кончено. Но это нелегко. Мы знаем, что Черная Кобра соберет силы, чтобы напасть на нас на этом отрезке пути. Лучшие силы. Элиту. Ему отчаянно нужно письмо. На это мы и рассчитываем, планируя значительно уменьшить его армию. И на то, что он сделает ошибку, которая обличит его, как Черную Кобру, еще определеннее, чем письмо, которое мы везем. И все это означает реальную опасность. Реальную угрозу гибели. — Гарет снова помедлил, подыскивая нужные слова. — Я еще не просил тебя стать моей женой. Не просил, как полагается. Я хочу этого… намереваюсь… но меня могут убить или покалечить, а в этом случае не желаю тебя связывать.

Эмили нахмурилась, хотела что-то сказать, но Гарет продолжал:

— Не хочу, чтобы ты оставалась рядом, если мне нечего будет тебе предложить. Но…

Эта часть была самой трудной. Эмили молчала и внимательно слушала.

Глядя ей прямо в глаза, он черпал силу и спокойствие в этих зеленовато-карих глубинах.

— Я хочу жениться на тебе, хочу такой же брак, как у Джека и Клэрис, у Тристана и Леоноры. Не знаю, возможно ли это, сумею ли я… Думаю, что смогу, и хочу попытаться. С тобой. Хочу, чтобы у нас было это, хотя не в силах объяснить, что «это» такое.

В ее глазах сияло понимание, а лицо светилось счастьем Тугой узел страха, свившийся в груди, ослаб.

Эмили подступила ближе и провела ладонью по его щеке.

— Я могу объяснить. Последние несколько дней я ни о чем другом не думала, смотрела и училась тому, что поможет сделать брак крепким. Я знаю, что мы должны делать. Нужно доверять друг другу, ценить друг друга и делить все, хорошее и плохое.

У Гарета перевернулось сердце. Подняв руку он прижал палец к ее губам.

— Больше ничего не говори.

Широко раскрыв глаза, она вопросительно уставилась на него.

— Это старое поверье. Вернее, солдатское суеверие. В нем есть своеобразная логика. Идя в битву, следует сделать все, чтобы тебе было нечего терять. Ну, или почти нечего. Сражаться, зная, что у тебя есть то, что дороже жизни, означает искушать судьбу. Более того, это опасно. Потому что драка неизбежно вступает в противоречие с инстинктом самосохранения. Оказываясь лицом к лицу с врагом и зная, что тебе есть что терять, становишься слабее. Это так отвлекает! Да, я хочу, чтобы ты стала моей женой, но не желаю говорить об этом и делать какие-то заявления или принимать решения сейчас. Ты понимаешь меня?

Ее улыбка стала еще увереннее. Она прильнула к нему, и он крепко ее обнял. Эмили сжала его лицо ладонями и прошептала:

— Понимаю.

Он наклонил голову и поцеловал ее. Эмили ответила на поцелуй с неукротимой страстью, с абсолютным самозабвением. Ее радость, готовое вырваться наружу счастье были такими нескрываемыми, такими мощными, что она не могла их сдержать.

Она со смехом прервала поцелуй и повела Гарета к кровати, где помогла снять сюртук, жилет и освободила от галстука. Расстегнула рубашку и стала вынимать запонки. И только потом потянулась к поясу брюк.

— Сначала туфли, — сдавленно прохрипел Гарет.

Глядя на нее глазами, потемневшими от желания, он отступил и сбросил туфли, а потом потянулся к Эмили. Она откинула шаль и оказалась в его объятиях. Подняла лицо, безмолвно предлагая губы. И позволила уже знакомым ощущениям захлестнуть ее с головой.

Не успев опомниться, Эмили оказалась на кровати.

Тяжелая рука завладела ее грудью. Ее веки опустились; она застонала от острого наслаждения, когда он теребил набухший бутон.

Еще секунда — и Эмили потеряет возможность взять над ним власть, хотя бы на сегодняшний вечер.

Она положила руки ему на плечи, скользнула ниже, по груди, и оттолкнула.

— Позже, — пробормотал он. По его тону было понятно, что он имеет в виду «много, много позже».

— Нет. Сейчас. Повернись на спину.

Он с досадливым стоном подчинился и, не выпуская ее из объятий, повернулся на спину. Она стала целовать его, жадно, страстно, почти исступленно, вкладывая всю жаркую страсть в эти головокружительные поцелуи. И одновременно властно сомкнув ладонь на его раскаленной плоти.

Гарет словно оцепенел, и Эмили подняла голову.

— Подожди немного, — пробормотала она, опустившись ниже. Ее пальцы ласкали, гладили… обещали. Влажные поцелуи посыпались на его грудь. Губы нашли плоский мужской сосок. Эмили обвела его языком, чуть прикусила.

Его дыхание участилось, когда она спустилась еще ниже, самозабвенно целуя его и продолжая ласкать отвердевший фаллос. Когда она дошла до пупка, Гарет с трудом втянул в себя воздух. И больше дышать не смог. От желания. И надежды.