Неуловимый граф

- Все это не так просто, - спокойно сказал граф.

Она ничего не ответила. Взглянув на нее, граф подумал, как живописно выглядит ее тонкий силуэт на серебристом фоне озера.

Ему пришло в голову, что немало найдется мужчин, которые с радостью отдадут ей свое сердце и будут любить ее так, как она того желает.

Тем не менее граф был абсолютно уверен - каким бы жестоким и несправедливым это ему ни казалось, - что рано или поздно все ее воздушные замки рухнут под напором непреклонной решимости и железной воли ее матери, и ее выдадут замуж, совершенно не спрашивая ее мнения и не интересуясь ее выбором.

- Я знаю, о чем вы думаете, - очень тихо произнесла Калиста. - Но, поскольку я сейчас старше, чем были в свое время Амброзина и Берил, когда мама с ними все это проделала, и поскольку, смею надеяться, ума у меня побольше, чем у них, никому не удастся ни запугать, ни заставить меня сделать что-либо против моей воли.

- Будем надеяться, что вы правы, - ответил граф. - В то же время я предвижу, сколько трудностей и ловушек вас подстерегает, особенно если ваша мать будет вести себя так, как вы мне только что рассказали.

- У мамы за ее прелестной, очаровательной внешностью и кажущейся беспомощностью кроется железная воля.

Калиста говорила так хладнокровно и бесстрастно, точно обсуждала достоинства и недостатки посторонней женщины.

- Я должен поблагодарить вас за ваше предупреждение и за то, что вы были так откровенны и искренни со мной, - начал граф. - Я тоже хочу быть с вами честным, Калиста. Признаюсь, что, как и у вас, у меня нет никакого желания вступать в брак. Если хотите знать, я вообще решил остаться холостяком.

- В таком случае, будьте осторожны, не попадитесь в мамину ловушку! посоветовала девушка. - Нам нельзя оставаться с вами наедине - ни на один миг! Сегодня вечером, за обедом, я села не на то место. Мама наверняка ужасно рассердилась, и завтра мне еще попадет за это. Волей-неволей придется нам сидеть за столом рядом.

- Мне не хотелось бы, чтобы вы сочли меня грубияном, - заметил граф. Должен сказать вам, что вы очень интересная девушка и уж, без сомнения, совершенно непредсказуемая!

- Мне бы хотелось поговорить с вами о ваших лошадях, - сказала Калиста. Почему вы даете им греческие имена?

- Так же, как и ваше греческое имя, они кажутся мне гораздо более звучными и красивыми, чем обычные лошадиные клички.

- Вчера вечером я как раз читала "Всеобщую родословную книгу лошадей" Джеймса Уэтерби, - с увлечением воскликнула девушка, - и подумала, что мне противно было бы иметь лошадь, которую звали бы Вэйлбоун или Вискерс.

- А знаете, как описывал Вэйлбоуна его грум? - спросил граф. - Он говорил, что это "самая низкая, длинная и костистая лошадь, с самыми прекрасными голенями и самыми ужасными бабками", какую ему когда-либо доводилось видеть в своей жизни.

Калиста засмеялась.

- Тем не менее, - продолжал граф, - оба, и Вэйлбоун, и Вискерс, несмотря на свои имена, стали победителями дерби.

- А еще хуже, если лошадь зовут Сквирт, что за ужасное имя! - задумчиво сказала Калиста.

- Производитель Марека, от которого, в свою очередь, родился Эклипс, заметил граф.

Он увидел, как удивленно взглянула на него девушка.

- Вы много всего знаете о лошадях, не так ли?

- Смею надеяться, кое-что знаю.

- Это удивительно, - заметила Калиста. - Большинство владельцев лошадей, по крайней мере, из тех, которые приезжают сюда и останавливаются у нас, покупают то, что им советуют знатоки, полностью полагаются на мнение тренеров по поводу того, в каких скачках им участвовать, и не утруждают себя заботами о выращивании и воспитании лошадей, не обращая больше никакого внимания на свои новые приобретения.

- У вас слишком острый язычок, лучше на него не попадаться, - улыбнулся граф.

- Я пытаюсь доказать, что Кентавр - потомок Годольфина Араба, - продолжала девушка. - Надеюсь, вы знаете, кто это такой?

- Без сомнения, - ответил граф. - Годольфин Араб, Дарли Араб и Биэрли Турк - арабские жеребцы, от которых ведут свою родословную все чистокровные английские лошади.

- Вы действительно знаете, о чем говорите, - воскликнула Калиста, и в голосе ее прозвучало восхищение, которого не было раньше?

- Если Кентавр и не арабский жеребец, он вполне может оказаться берберийским, - предположил граф.

Он сказал это специально, желая убедиться, действительно ли Калиста так много знает о лошадях, и известно ли ей, что берберийские кони происходят из Северной Африки: из Ливии и Туниса, Алжира и Марокко, и по качеству стоят на втором месте после арабских.

- Когда во времена Карла II арабских жеребцов завезли в Англию, - заметила Калиста, - герцог Ньюкасл, который очень любил испанских лошадей, сказал, что они - принцы, а берберийцы - только придворные при их дворе!

- И он, без сомнения, был прав. Его мнению можно доверять, ведь он был владельцем одной из самых больших конюшен и племенных ферм своего времени.

Калиста радостно захлопала в ладоши.