Неумолимая королева (ЛП)

Скользнув на холодный каменный пол, я подтянул колени к груди и прислонился к многовековым стенам. Я позволяю своим мыслям блуждать, а воспоминаниям мучить. Я знал, что мне нужно двигаться дальше, но не мог найти для этого воли.

Я сказал бабушке, что мне нужно больше времени. Лечить. Забывать. Чтобы затвердеть.

Неодобрение в ее глазах подсказало мне, что она не согласна со всем этим барахтаньем. Она даже прочитала мне лекцию о том, как жить дальше, как и каждому своему мужу.

«Мужчины подобны средневековым завоевателям, Рейна. Всегда ищу следующую вещь, которую можно потянуть вниз. Вам просто нужно убедиться, что вы никогда не станете их завоеванием. Ты королева, ты правишь ими».

Очевидно, нет, поскольку меня так легко использовали и отвергали, но я держал эти слова при себе.

Наклонив лицо к ночному небу, я смотрел в темноту, представляя сверкающие звезды, скрывающиеся за облаками, напоминая мне о человеке, которого я отчаянно пыталась забыть.

Глубокая, пульсирующая боль разлилась по моей груди. Оно когда-нибудь исчезнет?

Боль. Воспоминания о нем.

Я отчаянно хотела забыть, но не простить. Я бы никогда не простил.

Вся моя жизнь так или иначе вращалась вокруг Амона. Как лист на ветру, я позволил жизни привести меня к нему, не задаваясь вопросом о ее цели.

Возможно, я заслужил все, что случилось со мной.

Глупая, наивная девушка с мечтами и сердцем в глазах, я так легко попала в объятия Амона. В ответ мне разбили сердце. Он разбил его на непоправимые куски, оставив после себя разрушения и необратимые повреждения.

Мое тело болело, когда я наконец встал. Синяки от автокатастрофы исчезли, но несколько шрамов на бедре и лопатке остались. Бабушка предложила косметическую операцию, но я отказался. Мне нужно было напоминание.

Никогда не прощать.

Оставив дверь открытой, я направился в ванную. Несмотря на все улучшения и удобства, реализованные как нынешним, так и предыдущим герцогом Глазго, трубы вздрогнули, когда я включил душ. Вода плеснула на итальянскую плитку, и я сбросил ночную рубашку и нижнее белье.

Я поймал свое отражение в зеркале и замер, глядя на свое тело. Кожа да кости , сказал Папа. Он был не за горами. Я похудел. Кожа под глазами выглядела в синяках, цвет потемнел. Мои губы были потрескавшимися и бледными. Единственной неизменной физической чертой были мои волосы.

В моей памяти вспыхнул образ Амона, накручивающего на палец вьющуюся прядь, и мой взгляд упал на ножницы, лежащие в корзине. Мне потребовалась доля секунды, чтобы принять решение, прежде чем я потянулся к ним и поднес к ключице. Острые лезвия зависли в воздухе, пока…

Снип, снп, снп.

К концу всего этого пол покрыла куча светлых кудрей, и в голове стало легче. Но мое сердце все еще не сделало этого.

Я повернулась спиной к зеркалу и вошла в душ, позволяя теплой воде стечь по моему телу. Я быстро умылась, оделась и спустилась вниз. В замке было еще темно, но где-то вдалеке я слышал тихие шаги.

Почувствовав запах кофе, я свернул за угол в конце коридора. Я вошла на кухню и увидела бабушку и Александра, мужа Ливи.

Ливи была внучкой герцога Глазго. Длинная история, но она тоже выросла в Штатах и никогда не знала своего семейного наследия, пока не связалась со своим нынешним мужем.

Мое бедро врезалось в стойку, и я застонал от боли. Две пары глаз.

«Рейна!» Моя бабушка издала ужасный вздох, соответствующий выражению ее глаз. — Что ты сделал со своими волосами?

Очевидно, ей не понравилась моя новая прическа. Александр даже отдаленно не выглядел таким ошеломленным. Хотя мне еще ни разу не приходилось видеть его измотанным. Казалось, ничто не могло смутить этого человека.

Я поднесла руку к голове, расчесывая пальцами пряди.

— Стрижка, — пробормотал я. Ее рот принял форму буквы «О», и она откинулась на спинку стула. Вину пронзила моя грудь, я заметил черные круги под ее глазами, которые не могли скрыть даже ее косметические инъекции. Ей не нужны были лишние заботы.

Я заставила себя улыбнуться, не обращая внимания на то, насколько это неестественно. Я бы убедил ее, что со мной все в порядке, чтобы она могла вернуться к своей жизни.

«Это был глупый эксперимент; Когда вернусь домой, я попрошу парикмахера это исправить».

Александр встал и подвинул для меня стул, как настоящий джентльмен, которым он и был. Я опустился на него, одарив его благодарной улыбкой.

— Спасибо, — пробормотал я.

"Как спалось?" — спросил он, хотя я подозревал, что он знал. Он несколько раз ловил меня, бродящего по замку в темноте. Он всегда помогал Ливи, когда тройняшки просыпались ночью.

Отведя глаза, я ответил: «Хорошо, спасибо». Ложь было легко обнаружить, поэтому я решил, что отвлечение этой темы от меня может помочь. "Ты?"