Неуставняк. Книга 1

Темп бега задаёт сержант. Его прямое, слегка выгнутое назад тело маячит перед нами, как мушка в прицельной планке. Ритм задан правильно, и мы, не останавливаясь, заходим на второй круг. В беге мы не одиноки, другие подразделения также нарезают круги, только расстояние между нами неизменно. Соревнований нет, есть только задача пробежать намеченное количество кругов. Второй круг даётся уже с определённым трудом — дыхание сбилось, от постоянного движения воздуха во рту образовывается сухота. Охота остановиться и пить, пить, пить. Мы пробежали автопарк, и круг вновь замкнулся. Три дня подряд мы бегали по два малых круга, и теперь по привычке наши ноги сами стали расслабляться и притормаживать.

— Не останавливаться! Команды «стой» не было! Подтянуться! — подал голос прапорщик. За время бега мы про него забыли.

Его голос звучал без надрыва, будто он и не бежал, а, как сказочная Маша, всё это время сидел в кузовке за спиной медведя: «Не садись на пенёк, не ешь пирожок».

Страх вместе с липким потом вырвался из моего тела и холодной волной скатился по спине.

«Боже! Ещё один круг я не выдержу!!!» — Мысли заметались в голове и стали быстро разрабатывать план к отступлению, — «Надо добежать до плаца и встать, схватившись за печень. Если начнут приставать, можно наклониться до земли и дышать, дышать, дышать. Ну зачем мы так бежим, ну можно же перейти на шаг и дать отдышаться. Вот он плац, сейчас встану! А если встану? То меня же собьют!!! Да куда же они все бегут!!! Зачем это надо!? Сейчас кто-нибудь сдаст, надо только чуть потерпеть. Ну ладно, сейчас пробежим плац, а на аллее точно встану, пошли они в ромашки со своей зарядкой! Ну почему же никто не встаёт?!?

Пробежав плац, рота свернула налево — в тенистую каштановую аллею. В ней остановилась и сразу распалась одна из бегущих перед нами рот. Тела новобранцев, превратившись в знаки вопросов, бешено пульсируют, стараясь восстановить загнанное в край дыхание.

„Может и мы?“, но сержант принимает влево, наш строй обегает счастливчиков и устремляется вдаль.

— Не растягиваться! А ну, подтянись! В чем дело!?! У нас что, девочки в строю!?! Не киснуть! Выровнять шаг! Раз! Раз! Раз, два, три! — Неутомимый прапорщик гонит нас, как перекладных.

Его голос стал чаще вмешиваться в моё подсознание, и каждый раз, как только мысли готовы были сформулировать команду для тела, он своими криком нарушал их порядок и не давал придуманное превратить в дело: „Чего заплетаемся? Юбки мешают? Раз, раз, раз! Шаг равняем, раз, раз! Та-ак! Что обмякли — податливость дома оставили! Раз, раз, раз!“

— Реже шаг!

Сержант замедлил движение, но бега не прекратил.

— Ну что, дочки, надо отдохнуть и поменять прокладки?! Рота! Шагом! Арш!»

Резко спадает напряжение, и ноги тут же становятся ватными — мы, словно больные диареей, вжав в себя зад, начинаем шаркать ногами, как сводный взвод ветеранов престарелых домов.

— Команда была «Шагом!», а не «Ползком!»! — Завидовать энергии нашего прапорщика нет сил, а он не унимается. — Раз! Раз! Раз! Два! Три! Ногу поднять! Не шаркать! Щас пойдём в обратном направлении, чтобы исправить писаное!

Мы стараемся заставить наши непослушные ноги сделать нормальный шаг, даже не строевой, а просто нормальный — не выходит.

— Ро-та-а! Стой!

От остановки картинка видимой местности не перестала скакать и болтаться, а наполнилась радужными кругами, которые, распадаясь, на краю взгляда превращались в чёрные точки.

Встали, нас качает — будто штормит, дыхание сродни пару разгоняющегося паровоза. Очень охота согнуться и, упёршись ладонями в коленки, стоять, чтобы дышать, дышать, дышать.

— Так, бойцы, оправиться[17]! Кому надо, перевязать портянки.

Мне надо — в сапоге уплотнённая ветошь, сжавшая пальцы и намявшая ступню.

Руки от бега устают тоже, но главное — это ноги: мышцы напряжены, и поднять ногу, чтобы освободить её от сапога, кажется невозможным. Мы, наступая на пятки собственных сапог, спихиваем их и стараемся прямо на асфальте перебинтоваться портянками — нагнуться, чтобы подхватить портянку, нет сил, пальцы не слушаются, а сломавшийся вестибулярный аппарат заваливает на бок…

Не знаю, как у других, но метод одевания портянок по-штурмовому позволил мне отдохнуть лишнюю минуту, хотя упорство иных заслуживало аплодисментов!

Спасибо тебе, недобрый сержант, за твой урок по одеванию в первый день нашего знакомства!

— Ну что? Оправились! — прапорщик обратился к нам, но ответа явно не требовал. — Сейчас после интенсивного бега следует интенсивно отдохнуть. Всем присесть! На корточки.

Примером для нас служил сержант, и мы, как и он, присели, при этом следовало выпрямить спину, а кисти рук, подняв, сцепить в замок за головой.

— Гуськом! До следующего каштана, первая шеренга! Шагом! Арш!

Сержант, вприсядку — как в танце, принялся умело выбрасывать ступни ног в сторону и вперёд. У него это получалось лихо. Первая шеренга помчалась за ним.

— Вторая шеренга, марш! — Прапорщик нарезал интервалы по три метра.

— Третья шеренга, марш! — И наша шеренга, превратившись в гусей, погнала себя вперёд.