«Неуставные отношения» (СИ)

— Ты хорошо готовишь? — улыбнулся Риф, погладив пальцы Эли. — Мой предел омлет. Ты хочешь омлет?

— Нормально я готовлю, — Элина засмеялась и чуть посторонилась. — О! — она хлопнула в ладоши и взяла из холодильника бутылку белого вина. — Всё не так плохо!

— Тебе не кажется, что это рановато для вина? — Рифанов отнял у девушки напиток и убрал на место. — Чай или кофе?

— Я говорила, что ты зануда? — она скривилась. — Пить чай — это скучно.

— Зато напиваться в хлам — это очень-очень весело, я вчера заметил.

— Бла-бла-бла, — Эля уселась за стол. — Ты уже что-то готовишь? — она указала на сковороду, и Миша кивнул.

— Омлет, я же говорил.

— Омлет так омлет. Он у тебя не сгорит?

— Чёрт! — мужчина спешно выключил газ и снял крышку со сковороды, проверяя состояние завтрака. — Всё нормально, — он хохотнул и разложил еду по тарелкам, поставил на стол две чашки с кофе, а затем сел напротив знакомой.

— Хочешь, я расскажу о себе? — Элина забиралась на стул с ногами и отодвинула от себя тарелку. — Ты первый человек за почти пять лет, с которым мне хочется говорить. Ты какой-то… не такой. Не как они все.

— За пять лет тебя никто не удосужился выслушать? — Риф сделал большой глоток кофе.

— Нет, я просто не хотела им говорить. У меня много подруг, друзей, просто знакомых… кто-то здесь, в Питере, кто-то дома, но они бы меня не услышали. Им всем плевать, что я чувствую.

— Я готов тебя выслушать, — Михаил легонько сжал ладонь Эли, и она робко улыбнулась, а глаза наполнились слезами.

— Получить клеймо «трудный подросток» очень легко, — начала она, — достаточно оступиться один раз. А когда ты остаешься сиротой, то переходить в эту категорию автоматически. Они все ходят, качают головой, — девушка горько улыбнулась и стерла со щеки слёзы, — говорят, что им тебя жаль, а на самом деле всем плевать. Им нет до тебя никакого дела, они говорят, как всё ужасно, а потом идут домой, где их ждут семьи, они готовят ужины и смотрят телевизор и не помнят про тебя, им уже не жалко. Люди — твари, запомни, если ты ещё не понял этого. Меня жалели несколько лет, никто не удосужился спросить, нужна ли мне их чертова жалость. А потом в какой-то момент я поняла, что мне на них плевать. На них и на их жалость, на их счастливые семьи, на их фотографии с отпуска — на все. Я поняла, что не хочу больше этого слышать, я не хочу выходить и слышать это проклятое: «Бедная девочка, её так жалко…» — Эля замолчала. — Твари. Потом я познакомилась с теми, кого никогда не жалели, хотя могли бы. Оказалось, что алкоголь — крутая штука, он помогает не думать обо всем этом дерьме. Меня сначала жалели, закрывали глаза на то, что я не хожу в школу, что срываю уроки, что ругаюсь… а потом перестали. Просто начали меня тихо ненавидеть. И как-то так я жила, это стало абсолютно нормальным. Теперь дядя забрал меня сюда. Ты не подумай, я ему благодарна, но это все не для меня что ли. Я веду себя как гламурная сука, таскаюсь по клубам, одеваюсь как шлюха, но я на самом деле не такая, просто так легче. Никто не трогает, никто не расспрашивает, никто не жалеет. Ненавижу жалость, — Эля снова вытерла слезы и шмыгнула, — это самое ужасное, что только могли придумать. Я вообще не понимаю, для чего ты со мной таскаешься, я же такая тварь. Тебе тоже меня жалко, да?

Михаил молчал.

— Миша, ответь! Тебе меня жаль?!

— Нет, — Риф пожал плечами, — кто виноват, что ты дура?

— Я во всем виновата?

— Преимущественно да. Я не собираюсь тебя жалеть, Эля, ты не ребенок, тем более, сама не хочешь, чтобы тебя жалели. Ты сама не хочешь, чтобы тебя любили, в конце концов. Ты ведешь себя, как ребенок. И обижаешься на весь мир. Тебе нужно повзрослеть.

— Я взрослая, — Элина поднялась на ноги и подошла к окну, за которым снова собирался дождь.

— Уверена? Признак взрослости — это напиваться в хлам? Если тебе дали паспорт — ты ещё не взрослая, ты просто можешь делать какие-то определенные вещи, которые не могла делать раньше.

— Зачем ты за мной приехал? — сев мужчине на колени, Эля посмотрела ему в глаза. — Это был взрослый поступок? Просто взрослый и разумный или… или что-то другое? Миша… зачем?

— Если бы я не приехал, ты бы наделала глупостей.

— И все? Ты боялся, что я наделаю глупостей? А как же разговоры о том, что ты хочешь меня любить? И то, что было потом… и утром. Это тоже страх, что я наделаю глупостей?

— Эля, что ты хочешь услышать? — устало произнес Риф. — Да, я приехал не просто так, мне действительно было небезразлично, что там с тобой происходит. И разговоры, и все остальное имеют для меня значение, но важно ли это для тебя? Сейчас пройдет десять минут, и ты опять начнешь меня в чем-то обвинять и говорить, что я не имею права лезть в твою жизнь. Может, это и правильно, мы знакомы всего пару недель, но мне стало как-то не плевать, что с тобой происходит.

— Я хочу, чтобы ты лез в мою жизнь. Хочу, чтобы хоть кто-то не оставался к ней безразличным. Мне нужно домой, — Элина неожиданно поднялась, — мне нужно о многом подумать.

— Тебя отвезти?

— Нет, я сама, — девушка уверенно вышла из кухни.