Неведомые земли. Том 4

Как Барруш, так и Галвану — два историка, которые подробнее других останавливаются на этих событиях, — сообщают только об одном плавании Кана. Во время этого плавания Кан будто бы построил форт Эльмину, открыл Конго и обогнул побережье Африки до мыса Кросс и бывшей германской Юго-Западной Африки. Тщательное исследование Равенстейна показало, что эта версия несостоятельна[1191].

Надписи на падранах убеждают нас в том, что Кан, несомненно, должен был совершить два плавания. Один падран, который был поставлен во время, первого плавания несколько южнее устья Конго, на мысе Тёртл-Пойнт, под 6°6' ю. ш., и посвящен св. Георгию, был найден в 1859 г. и заменен новым столбом[1192]. Другой был обнаружен шведом Шверином в 1886 г. на мысе Санта-Мария в Бенгеле. Португальский исследователь Кордейру занялся им в своей биографии Кана[1193]. Столб на мысе Санта-Мария, согласно надписи, был воздвигнут еще в 1182 г., а третий, о котором речь будет идти ниже (см. гл. 195), — далее на юг, у мыса Кросс, только в 1186 г. Еще один, к сожалению, бесследно исчезнувший падран, согласно сообщению Мартина Бехайма, был воздвигнут у мыса Негро в 1485 или 1486 г. (см. гл. 195). В промежутке между плаваниями, как доказано, Диогу Кан находился в Португалии. Ведь 8 апреля 1184 г. король наградил Кана за его заслуги посвящением в рыцари, а 14 апреля установил для него годовое жалованье в тысячу реалов[1194]. Отсюда Равенстейн сделал вполне правильный вывод, что Кан, несомненно, совершил два плавания: нервоз продолжалось, видимо, с 1481/82 по 1483 г. или по начало 1484 г., а второе — с 1485 по 1486 г. До Равенстейна такую же гипотезу выдвинул Руге[1195].

Правильность этого предположения подтверждается следующими фактами. В 1484 г. португальский король принял титул «повелителя Гвинеи». Следовательно, Жуан II к тому времени получил сведения, что официальное принятие во владение Португалии открытого его моряками побережья Гвинеи уже состоялось и указ о сооружении форта Эльмины выполнен. Тогда же в знак приобщения Гвинеи к португальским владениям был изменен государственный герб.

Кроме данных, сообщенных на падране у мыса Агуштинью в Бенгеле, мы ничего не знаем о деталях плавания 1482 г. Но некоторые заключения все-таки можно сделать. Так как залив Луанго был сначала назван Прая-Формоза-ди-Сан-Домингу, Равенстейн весьма убедительно доказывает, что это открытие должно было состояться е день св. Доминика, то есть 4 августа. Это хорошо согласуется с датой надрана. Названный в надписи «год от сотворения мира 6681-й», когда был воздвигнут падран, кончался 31 августа 1482 г., а так как мыс был назван в честь св. Августина, то весьма правдоподобно, что его открытие состоялось в день этого святого, то есть 28 августа. Риу-Маделена была, видимо, открыта в день св. Магдалины, то есть 22 июля, мыс Сан-Лоуренсу — в день св. Лаврентия, а именно 10 августа, в залив Санта-Мария — 15 августа 1482 г.[1196] Эти даты прекрасно согласуются.

Вероятно, Кан на обратном пути пытался более детально исследовать Конго и завязать дружеские отношения с местным вождем. Как рассказывает Барруш, моряки слышали у устья Конго разговоры о могущественном правителе Огове, резиденция которого, как говорили, находилась в глубине страны. Благодаря этому рассказу проснулась надежда, что правитель Огове и есть «священник Иоанн», царь Эфиопии, которого так долго разыскивали европейцы[1197]. Возможно, что Кан стремился установить с ним связь.

Приведенное выше сообщение хрониста Ваддинга — показательный пример путаницы, которая в конце XV в. царила в представлениях европейцев по поводу мнимой связи области Конго с Эфиопией как с царством «священника Иоанна». Ваддинг не сообщает об источниках, которыми он пользовался, рассказывая свою историю, но, видимо, их следует искать в старинных документах Францисканского ордена. Его сообщение дает нам еще одно ценное доказательство, что Кан посылался в плавание два раза, хотя этого нельзя усмотреть из рассказов португальских историков. Но даты Ваддинга недостоверны, так как он, вероятно, перепутал время выхода Кана в первое и во второе плавание. Так, например, он определенно намекает на участие Бехайма (см. гл. 195), когда пишет, что первый выход в море последовал в 1484 г. после совета с «опытнейшими математиками». Но это обстоятельство не имеет большого значения. В целом оригинальный рассказ Ваддинга — ценный вклад в паши знания о двух плаваниях Кана.