Неведомый

– Мамерк остался жаден даже после своей кончины. Какая жалость. Видишь ли, детка, воронам долгое время запрещалось переправляться через Великаний хребет не просто так. Вальравны якшались с людьми, почитая их за своих друзей. А от человеческого племени ничего хорошего ждать не приходится – кому, как не нам, это понимать. Завистливые, алчные сердца их хотели похитить воронью магию и отнести ее на юг. Тацианцы готовы были дорого заплатить за тайные знания. То, что не удавалось взрослым, почти сумел сделать мелкий воришка. Пройдоха втерся в доверие к вальравнам. А когда те подпустили его ближе некуда, нанес удар. Люди умеют так делать, тебе ли не знать.

– Зачем же тогда тацианцы изгнали ведьм, если им была нужна волшба? – Черога задела один из глубоких порезов на шее, и Рунд ойкнула. – Могли бы выпытать у вас.

Старуха засмеялась – как будто камни внутри горы пришли в движение.

– Они изгнали нас, когда тень проникла в их сердца. Раньше эти люди обращались с нами уважительно: почитали, оберегали и приходили за помощью. А потом мы стали им не нужны. Превратились в монстров. Запомни, милая, – люди всегда видят только то, что хотят видеть, и ничего больше. Вальравнов тень победить не могла – и мы спрятались здесь, за вороньей спиной. И чтобы добраться до нас, тацианцам нужно было уничтожить воронью кровь.

– И мальчишка пришел, чтобы победить их всех? Какая глупость. – Рунд фыркнула и повернулась к чероге другим боком. – Это невозможно.

– Все в этом мире возможно, если знать, что и как делать, – возразила черога. Ее шероховатые пальцы касались воспаленной кожи бережно, как будто ведьма боялась нанести Рунд еще больший вред. – Мальчишка убил вороньего князя, вырезал его сердце и собирался унести. Будь он поумнее, то съел бы его там же, но нет. Всем известно: покуда человек, поглотивший сердце вороньего князя, будет жив, вальравнам не видать своей магии. Мальчишку поймали, сердце отобрали, лишили зрения и отправили обратно к тацианцам. И он стал проповедовать свои бредни, хех. Кто ж знал, что люди окажутся идиотами и возвеличат этого полудурка?

– Но почему вы его не убили? – Рунд повернулась, и черога снова улыбнулась. – Он не смог бы рассказать ничего, если бы был мертв.

– Конечно. Но вместо него пришел бы другой, и непонятно, чем бы закончилась эта история в следующий раз. К тому же, милая моя, иная жизнь куда хуже смерти.

Рунд задумалась. Что-то в этой простой истории настораживало и не сходилось, но что, она понять не могла. Ведьма смотрела на нее своими кошачьими глазами и молчала, не желая помогать.

– А если бы ему удалось съесть сердце? Что бы тогда случилось? Это можно как-то исправить?

– У всего в мире есть решение. И даже у этой проблемы. – Черога снова коротко рассмеялась, будто сказала что-то смешное. – Тот, в ком течет воронья кровь, должен съесть сердце человека, отобравшего волшбу. Видишь – все очень просто.

– Любой ворон? – Рунд нахмурилась. – Даже полукровка?

Черога кивнула:

– Потому надежда все еще жива. Ну-ка, хватит разговоров. Мне надо еще поколдовать над твоими ранами.

Рунд напряглась, не зная, чего ожидать, но все оказалось не так страшно – черога запела. Ее голос красиво переливался, выводя мелодию из незнакомых слов. Странная, местами пугающе громкая, она становилась тише, тише, пока не исчезла вовсе. И зуд, и жжение прекратились. Рунд повела плечами и впервые за несколько дней не ощутила боли.

Черога снова присела на пол, и свечное пламя качнулось.

– Говорят, твоим ртом вещают боги. – Под пристальным взглядом Рунд сделалось жутко. – Странный выбор, ничего не скажешь.

– А вы, говорят, способны видеть будущее.

– Хочешь узнать свое?

Ведьма, не дожидаясь ответа, достала из недр своей накидки мешочек. Распустила завязки и высыпала оттуда кости. Человеческие, детские – Рунд насмотрелась на них в комнате Дацин. Были там и зубы – гнилые и чистые, без единого изъяна. Пальцы чероги проворно двигались, раскладывая ее драгоценности причудливыми узорами. Наконец, закончив, она вновь взглянула на Рунд.

– Будущее – тяжелое бремя. Каждый хочет его узнать, но не каждый сможет унести с собой эти знания.

– Думаю, хуже со мной уже ничего не случится.

Но ведьма, вероятно, так не считала, потому что пещера снова наполнилась звуками ее смеха.

– От моей мази ты не умерла. Но кто сказал, что страшное уже позади? Не каждому уготована достойная смерть. – Подняв одну из костей, черога вгляделась в нее, словно искала ответ в пористых суставах. – Но тебя смерть любит. Ходит с тобой с детства. И ты, возрожденная в огне, среди дыма, крови и печали, награждена ее взглядом. Ты выскользнула у нее из рук, но она никогда тебя не теряла. Когда ты спала на холодных тацианских лавках, когда твой желудок скручивался от голода, когда ты лишилась глаза и была предана – она всегда была рядом. И говорит, что ты, ее любимица, можешь уйти достойно. Если захочешь.