Невеликий комбинатор

— Мы тут посчитали… Понадобится двенадцать бригад… с автоматическим оружием…

Посланец далекой, но очень грозной колымской мафии неторопливо слез со стола и улыбнулся. Директор замер, не в силах отвести глаз от зловещего оскала. Заместитель гулко захлопнул рот и начал сползать по стене. Пауза тянулась долго. Как предсмертный визг недорезанной свиньи. Карл Ильич аккуратно, двумя пальцами взял с блюдца лимон и смачно сомкнул челюсти. Раздался чавкающий звук, и ни в чем не повинный цитрус превратился в жидкую кашицу на твердом как камень языке матерого убийцы. Лица заказчиков перекосила рефлекторная судорога.

«Он его сожрет!» — обреченно подумал директор, чуть не захлебнувшись кислой слюной.

«Загрызет!» — мысленно поправил шефа заместитель, мелко сглатывая вязкую жидкость, заполнившую рот.

— Один пойду! — негромко припечатал Теплов, не спеша дожевывая лимон.

Он сунул руки в карманы и спокойно направился к выходу. По его прямой и уверенной спине скользнули панические взгляды заказчиков, потрясенных нереальной «крутизной» киллера. На пороге Карл Ильич обернулся:

— Кстати, вы — со мной! Готовьтесь, зайду утром. Будем вас вязать… кровью… чтоб никто не сдал!

Дверь бесшумно захлопнулась. Из кабинета послышался негромкий стук рухнувших в обморок тел. Секретарша в приемной шумно и испуганно задышала, выпучив глаза. Теплов задержался на минутку, чтобы поболтать с ней на прощание. После чего количество обмороков в Ассоциации еще увеличилось. Киллер с Колымы недоуменно пожал плечами и ушел в сумерки Северной столицы. 

Глава 9 Долг платежом… зелен

— Проиграл ты шапочку! — хриплый голос шершаво прошелся по барабанной перепонке.

От страха, как всегда, захотелось в туалет. Туалета, как всегда, рядом не было. Да никто и не отпустил бы. Лысинский потянул с головы шапку. Зек напротив заулыбался. Страх превратился в ужас…

Этот сон Роман Романович видел регулярно. Жуткий зек приходил к нему с неизбежностью полнолуния. Раз в месяц. Почему-то с седьмого на восьмое число. В день зарплаты. И хотя простой российский олигарх Лысинский давно уже сам платил жалованье сотрудникам, кошмар продолжал навещать его именно в эту ночь. Не помогали ни дорогие американские таблетки, ни дешевые отечественные психотерапевты. Даже водка пасовала, только раскрашивая картинки из прошлого в омерзительно зеленоватый цвет грядущего похмелья.

Зек по кличке Теплый ровно в трехсотый раз прошептал Лысинскому в спину:

— Глядящего тебе дадим. Ты его не ищи — не увидишь. На голову ничего не надевай. Проиграл ты шапочку… — И Роман Романович проснулся в холодном поту с лихорадочно бьющимся сердцем.

За грудиной разливалась боль, словно кипятком обваривая легкие. Воздуха не хватало. Паника стучала изнутри по ребрам, прорываясь в увлажненный ионизированный воздух спальни. Обмануть кошмар на этот раз не удалось. Собственно, как и во все предыдущие. Как ни старался телевизор, щедро демонстрируя голубую муть, глубокий сон свалил Лысинского в половине первого ночи. А ровно в два по Москве, строго по графику, Теплый принялся хлопать картами по нарам…

Роман Романович поднялся с кровати. Ему хотелось выть в голос. Или умереть, чтобы больше не метаться по особняку в ожидании кошмарной ночи. Кроме горничной, положенной олигарху по статусу, в доме никого не было. Прислугу звали мадам Клементина. Для антуража. Или Мария Егоровна. Для паспорта. По причине преклонного возраста внешний мир она слышала исключительно сквозь слуховой аппарат. Который выключала ровно в десять вечера. Так что кричать было бесполезно. А умирать — страшно…

Громко шлепая тапками по пяткам, он выбежал из спальни. Лестница на первый этаж со скрипом приняла сто восемь килограммов его живого веса. Лысинский подбежал к висевшей на стене картине и топнул ногой по паркетине в углу, отключая сигнализацию. Он брезгливо швырнул на пол разноцветную мазню Матисса, освобождая доступ к сейфу. Дрожащие пальцы набрали код на электронной клавиатуре замка. Дверь мягко открылась, угодливо отъезжая в сторону. Дорогие вещи всегда отличаются угодливостью и уважением к хозяину.

В сейфе лежал старый полиэтиленовый пакет с потертой надписью «Олимпиада-80». Лысинский выхватил из него сверток. В пожелтевшую от времени газету «Правда» была завернута потрепанная шапка устаревшего фасона «пирожок». Роман Романович взял ее в руки, изящно стряхнул несуществующую пыль и аккуратно положил на пол.

— Надоело-о!!! — вдруг завопил он во все горло, так, что Клементина в соседнем крыле особняка вздрогнула и перевернулась на другой бок, накрыв слуховой аппарат подушкой.

Лысинский топтал шапку самозабвенно. Удовольствие, которое не могла дать ему жизнь в ожидании кошмара, он получил сполна. «Пирожок» отпрыгивал в сторону, как лягушка, катался по полу и переворачивался с боку на бок. Лысинский настигал его, бил, пинал, прыгал на нем, будто хотел забить под землю, в саму преисподнюю. С тех пор как он поиграл с зеком в карты, прошло достаточно времени. Достаточно, чтобы стать олигархом. Но все-таки мало, чтобы перестать бояться…