Never Let You Down (СИ)

Прибыв в Асгард, принцесса тут же начала чувствовать облегчение — дышать уже не так тяжело, в голову не лезут всякие глупые мысли. Ей легче, ей проще рядом с ним, и Фрида уже не так сильно бьет её ногами, так же успокоившись и почувствовав комфорт, безопасность. Брунгильда спокойно отнеслась к тому, что матерью наследника всё-таки будет не она, хотя Элис до последнего чувствовала какую-то подлянку. Черный кот всегда спал у неё в ногах, иногда подходил, нюхал живот и ложился рядом. Его голубые глаза уже не так сильно горели, он заметно постарел с их первой встречи. Лавкрафт очень соскучился по ней, и она каждый день ходила его кормить, гуляя по дворцу и наслаждаясь садом, который с каждым днем превращался в лед, затухал и вял. Приходила зима.

— Не замерзнешь? — спросил Лафейсон, накидывая ей на плечи мантию.

— Не холодно же.

— Даже я замерз, — цедит Локи, осматривая замерзающий, покрывающийся синим инеем сад.

— Ты не мерзнешь, — сказала Элис, погладив живот, — И я подозреваю, что она тоже.

Принц остановился и помотал головой.

— Считаешь, будет йотункой? — встревоженно пробормотал Локи, настолько тихо, будто боялся, что это кто-то услышит, и его жена в их числе.

— Почему тебя это пугает? — в полголоса спрашивает она.

Мужчина тяжело вздыхает, поправляет воротник, перчатки, словно стараясь отвлечься от своих мыслей и тревог, что сразу после этого вопроса настигли его голову и его сердце. Он не хочет отвечать на этот вопрос. Очень. Благо, Элис быстро замечает его тревогу, берет за руку и встречается с ним глазами. Нехотя, с какой-то опаской, он ответил:

— Тогда Асгард пал из-за вторжения в него Йотунской армии. Их правитель, который заменял меня и моего отца, умер. И они решили навестить нас «с целью забрать то, что и так принадлежит им». Поэтому… Если она тоже йотунка, то под удар попадаем все мы.

Внутри Элис всё жалось и завертелось в безумном хороводе из страха, ужаса и мучительного волнения. Она стискивает челюсть, во взгляде её проскакивает нотка раздражения и гнева. Сглатывая слюну, она смотрит на Лафейсона — заметно расстроенного окатившими его тяжелыми, словно сталь, мыслями.

— Какого черта ты сразу не сказал? — прорычала Элис, сложив руки на груди, — Не знаю… Усилила бы охрану… Побыла бы дома…

— Успокойся, — он взял её за руки, — Об этом только в дворце знают. Шпионов устранили. Вы в безопасности.

— Ты полгода был тут, чуть не пострадал, и в итоге… я только сейчас узнаю причину. Ты меня совсем за дуру держишь?

— Нет. Просто есть такие вещи, о которых мне говорить нельзя.

— Ты издеваешься? Вы все от меня что-то скрываете? — раздраженно бурчит Элис, вырывая свои руки из его рук. В ответ на это Локи просто её обнимает, и она успокаивается, выдыхает и немного морщится, зарываясь рукой в его волосы.

— Тебе нельзя было волноваться. И сейчас тоже нельзя. Поэтому… Просто ни о чем не переживай. Готовься к родам и ни о чем не переживай. Хорошо?

— Хорошо… — отвечает ему Элис, утирая слезы и чувствуя, что она дома, в безопасности, рядом с мужчиной, что её любит.

***

Дворец всю прошлую ночь не спал, Локи был на нервах, трясся, разбил несколько стаканов, в которых была вода. Он не мог найти себе места, метался из угла в угол, иногда останавливался, слушая, что происходит за закрытой дверью, ожидая, наконец, услышать детский плач. Когда его очередной раз не раздавалось, принц стискивал челюсть, опускал голову, шел к ближайшей стенке, и прижавшись к ней, сползал на пол. И так несколько раз.

Сначала она просто проснулась, безмолвно походила по комнате, потом села на стул, поглаживая живот. Через пару минут, сморщившись, сжав губы, стиснув зубы, она болезненно выдохнула, промычала, и едва понятно сказала: «Кажется, началось». И Локи тут же ринулся за лекарем, как ужаленный, позвал Софию, разбудил и поднял на уши весь дворец.

Брунгильда сидела на пуфике рядом с этой дверью, расстроенная, она сложила руки на коленях и иногда дергалась, резко поворачивая голову в сторону двери. Она оборачивалась на крики Элис, а потом озадаченно смотрела на Тора. Громовержец тогда подходил к ней, хлопал по плечу и брал за руку. Локи, если честно, впервые видел валькирию настолько ослабшей и уставшей, опечаленной чьим-то счастьем настолько, что даже говорить сложно. Иногда она молча смотрела на него, кивала и улыбалась, скрывая за немой радостью огромную печаль. Ей, как считается издавна, счастья материнства познать не суждено. На месте Тора принц бы увел её куда-нибудь подальше из дворца, куда-нибудь, где ничего не сделает ей больно и плохо, не будет давить на неё.

— Ты в обморок не упади, брат, — начал Тор, чем привлек внимание Лафейсона к себе, — Бледный весь.

— Потому что волнуюсь.

— Я тоже волнуюсь, — ответил Тор, усаживаясь рядом с Брунгильдой и касаясь её волос кончиками пальцев, — Это же наследник.

— Наследница, — поправил Локи, сложив руки на груди.

Королева подняла на них головы и окинула тяжелым взглядом. Локи заметил это, и всего лишь понимающе кивнул и опустил глаза.