Never (СИ)

Отвернется. Не потому, что нечего ответить. Просто... блять... опускаться до уровня Тео? Но все же шепчет, проклиная себя за растекающуюся по венам слабость, за застрявший в горле склизкий комок и чувство, будто извалялся в дерьме:

— Не пойму, с чего вдруг моя личная жизнь стала твоей проблемой?

— Дружеское участие не в счет? Хорошо. Считай, меня раздражает, когда твой б о й ф р е н д слишком близко крутится возле Лиама. Я вроде как помогаю ему с контролем гнева. И М е й с о н , — практически выплевывает это имя Кори под ноги пережеванной жвачкой, — нисколько не помогает, накручивая его все сильнее.

Кори плевать, насколько двусмысленно и лживо все это звучит. Все откровения Тео. Он не хочет задумываться, что связывает Рейкена и Лиама, а потому пропускает все намеки и несостыковки мимо ушей. Ему со своей жизнью бы разобраться.

Блёклой, бесцветной и лишней. Той самой, в которой мертвый Лукас вспоминается с какой-то затаенной нежностью даже. Его ядовитые шипы на руках и спине. И глаза чернее бездонной пропасти ночью.

— Не лезь хоть ты в это, Тео, — получается как-то очень устало, почти безнадежно. А еще так жалко, так отчаянно хочется верить, что хоть кому-то на все не плевать.

— А ты так и будешь улыбаться, пока он будет капать слюнями на чужие задницы? Хотя, если так тебе лучше...

А Кори иногда кажется, что лучше было бы сдохнуть тогда, у всадников Дикой Охоты, распятым какой-то неведомой хренью, превращенным в живую, сверхъестественную батарейку.

Чем жить вот так. Ненужным довеском. Невидимкой. Отсветом тени на холодной стене.

— Я разберусь. Давай, ты не будешь...

— Я и так задержался, — кивает быстро, с каким-то облегчением даже и быстро идет на выход, неловко, походя потрепав по плечу. И уже от дверей, на самом пороге добавляет зачем-то: — Говорят, в это время года в Париже каштаны снова цветут.

Париж? При чем тут Париж? И почему лишь упоминание этого города так тепло отзывается где-то в груди?

Париж...

====== 113. Тео/Лиам ======

Комментарий к 113. Тео/Лиам https://goo.gl/Dk4KK5

Зачем? Зачем? Блять, просто зачем? Понять бы самому, а ты таращишься, будто от ответа на этот примитивный вопрос зависит хоть что-то.

Что ты, блять, делаешь здесь, Тео Рейкен?

Если бы я знал это сам, жить стало бы на порядок проще, волчонок.

Если бы я сумел вовремя затормозить или свернуть с трассы в сторону, но меня упорно несло в Бейкон Хиллс.

Как ебучую легкую лодку – на острые скалы.

Потому что МакКолл попросил. И нет, я ни разу не вспомнил, как вспыхивали золотом твои зрачки в темноте, как ты тянул ко мне руки, цеплялся, как пах слезами и горькой травой вперемежку с пеплом... я ни разу не вспомнил тот сон, что приходит опять и опять.

Я не хороший парень, Лиам.

На самом деле, тот еще мудачина.

Впрочем, ты знаешь это в десятки раз лучше, не правда ль?

— Я не собираюсь подыхать за тебя.

Насупился, зыркаешь злобно из-под бровей. Но я и правда не собираюсь, волчонок. Потому что у меня на тебя совсем другие планы. Сначала остаться в живых.

— Я тоже за тебя не подохну, — когти скребут по металлу, а я отчего-то представляю, как они вонзятся мне в плечи, когда...

Нашел, когда и о чем размечтаться, придурок?

— Но я буду сражаться рядом с тобой, — вздернешь подбородок с каким-то вызовом даже. Чуть закусишь нижнюю губу, предварительно смочив языком пересохшую, потрескавшуюся кожицу.

Там, снаружи, за стенами лифта охотники не расслабляются. Я слышу и щелчки автоматов, которые перезаряжают, и тихие шаги вдоль стен: решили рассредоточиться по периметру, чтобы накрыть веером, когда сунемся наружу. Они откуда-то знают, что удирать мы не будем.

Не мы.

Чуть щуришься, прислушиваясь. И одинокая прядка падает на глаза. И я слышу как стучит твое сердце, волчонок. Не от испуга — от моей близости, запаха, от меня. Ты можешь клясть и отрицать сколько угодно. Можешь рычать и вспарывать когтями металл этих стен. Но терпкий аромат возбуждения так плотно забивает мне ноздри, обволакивает изнутри, и чуть кружится голова...

Так невовремя. Сука.

Во рту пересыхает, и зверь бьется внутри, точно в клетке. Ему бы на волю, ему бы прихватить за загривок “добычу” и долго-долго вылизывать, скуля, подвывая. Ему бы лапами — на широкую грудь, чтоб остановить, не пустить, чтобы присвоить.

Ты мне так нужен, волчонок.

Просто. Ты. Нужен.

Здесь вот, в груди. Ты же думал раньше, что там даже сердце не бьется?

“Но я буду сражаться рядом с тобой...”

И откуда-то знаю, что порву эту суку Монро и всех, кто посмеет встать на пути. Ради одного мальчишки, что так и не научился выдержке толком.

Проблемы с контролем... И да, я уже предвкушаю, ч_т_о будет, если направить твой гнев в иное русло. Не разрушающее ничего, кроме, быть может, одежды и всего, что под руку попадется...

Ты будешь сражаться рядом со мной?

Значит, нам будет, за что умереть.

Но не сегодня, волчонок. Это будет совсем не сегодня.

“Я буду сражаться с тобой...”

— Тогда давай сделаем это.