Never (СИ)

- Я жить без тебя не могу. Не хочу. Прошу тебя. Прости. Все, что хочешь сделаю, Джексон. Я так люблю тебя, Джекс... Боже, какой же я идиот!

И вдруг плюхается перед ним на колени. Прямо в жидкую грязь. А потом поднимает опухшее от слез лицо с глазами такими красными, будто он не оборотень, а вампир. Или альфа на грани обращения.

- Прошу тебя, Джекс...

И обхватывает колени Уиттмора своими длинными, как у орангутанга, руками, утыкается в него лицом, и джинсы моментально промокают от слез, что все еще струятся из глаз. Таких прекрасных, волнующих глаз. Прозрачных, будто летнее небо.

Отталкивает двумя руками так сильно, что мальчишка плюхается на задницу прямо в глубокую холодную лужу. Вытирает брезгливо руки о куртку, словно измазался какой-то липкой гадостью.

“Выцарапать бы тебя из своей тупой башки”

- Не интересует. Любовничку звякни. Как его? Кори, кажется? Что за тупое имя. ... Лейхи, серьезно. Не звони, не подходи. Я тебе глаза вырву в следующий раз, Богом клянусь.

Он уходит, стараясь не обернуться. Уходит, прекрасно зная, что Айзек сидит в этой луже и не шевелится даже. Сидит, глядя ему вслед. А по красивому бледному лицу бегут и бегут слезы. Как чертов апрельский дождь. Холодный и безнадежный.

====== 58. Стайлз/Скотт ======

Комментарий к 58. Стайлз/Скотт https://pp.vk.me/c633928/v633928352/123cb/u17mm7-YfK4.jpg

“Ты нужен мне”

До ломоты в висках и холодной крови во рту. До проломленных ребер и зияющей раны в груди. До раздробленных пальцев и отчаяния, струящегося по венам.

“Ты нужен мне, чтобы жить. Нужнее воздуха, Стайлз”

Он смотрит неподвижно и холодно. Не моргает и, кажется, даже не дышит. И взгляд цвета спелых орехов затягивает черная пленочка пустоты, что растекается по радужке, заливая ее целиком.

“Я знаю, что ты где-то там. Борись, я прошу. Возвращайся ко мне”

Соленые капли на языке и губах, и он вспоминает другую ночь – дождливую, безнадежную. Ночь, когда он так облажался. Ночь, когда он позволил Темному Лису вернуться одним лишь своим: “Я не верю”.

- Стайлз умер, Скотти. Его больше нет.

Ногицунэ скалится гримасой усмешки, а потом привычным жестом Стайлза Стилински поправляет взлохмаченные волосы.

Ложь. Ложь. Ложь. Лиса может лишь лгать. Никогда не скажет ни слова правды.

- Ты врешь, он все еще где-то там. И я найду способ достучаться, придумаю, как загнать тебя в преисподнюю, откуда ты вылез.

- Но это ты открыл мне ворота, Истинный Альфа. Ты сделал так, что Стайлз не захотел больше бороться. Он сдался и тихонечко умер. Издох. Остался лишь я.

“Пожалуйста, Стайлз, что мне делать? Ты нужен мне. Я же не справлюсь один, понимаешь?”

- Волчонок плачет? Волчонок хочет к мамочке Стайлзу?

Ногицунэ хохочет откидывая голову назад, обнажая усыпанную родинками шею, которые всегда хотелось пересчитывать – взглядом, пальцами, языком. Соединить сплошной линией, рисуя на бледной коже карту звездного неба.

“Я не могу потерять тебя, Стайлз. Я не сказал тебе самого главного”

- Я уничтожу тебя.

- Попробуй.

Самоуверенный блеф без тени сомнений. Такая холодная кожа, и сердце, что бьется в груди в два раза медленней, тише. Губы, утратившие былую мягкость, словно покрытые тонким слоем воска. И бесстрастно-механический голос, прячущий самодовольство за маской ироничного равнодушия:

- Ты можешь попытаться убить меня, Скотт. Но тогда твой дружок точно умрет, и ты никогда не узнаешь, был ли шанс спасти Стайлза.

- Он есть.

Полшага вперед, и руки обхватывают такое родное и одновременно чужое лицо, пальцы поглаживают скулы, и на миг в черных провалах глаз зажигаются огоньки изумления, когда губы Скотта прижимаются ко рту лучшего друга.

“Я здесь, Стайлз. Навсегда... Только вернись”

Холодный раскатистый смех. Темный Лис веселится. Не пытается мешать, но и не отвечает. Но Скотт замечает, как черная пленка в глазах друга начинает трескаться. Он углубляет поцелуй, раскрывая языком сухие обветренные губы. Ладонь опускается на затылок, притягивая ближе.

- Ты нужен мне, Стайлз. Вернись. Вернись, я прошу.

В ответ – тишина. Такая громкая, что рвет перепонки.

Ошибся, думает Скотт, отступая к стене. Не вышло. Не смог. Глаза нестерпимо чешутся, а сердце в груди, наверное, превращается в камень. Иначе почему оно стучит вдруг тяжело, будто с одышкой?

Почти отворачивается, когда парень быстро шагает вперед и, дернув за футболку, прижимает к себе. Возвращает поцелуй – торопливо, влажно и неумело.

- С-стайлз?

Моргает три раза, и видит кривоватую усмешку в ответ и эти огромные глаза цвета любимого какао с корицей.

- Я нужен тебе? Как же Тео и смерть Донована? – вопрос с привкусом горького тмина.

- Прости меня, Стайлз. Я знаю, что поздно. Я облажался, дружище. Ты только прости. И... не уходи больше, Стайлз...

- Зачем я стал вдруг нужен тебе?

Моргает растерянно, но слушает, не уходит. Будто правда хочет понять. Будто ему не все равно. Будто... будто может простить. Теплый легкий ветерок надежды дует прямо в лицо, и слезы зачем-то текут по щекам, как летний солнечный дождь.

- Всегда был нужен, – бормочет МакКолл и тянется за новым поцелуем.